«Могилки сфотографировали и сели протокол составлять»: пенсионер рассказал, чем для него и супруги обернулось «безосновательное» посещение кладбища в Энгельсе

Николай Васильевич с супругой пришел на Воскресенское кладбище (расположенное в Энгельсе на проспекте Строителей) 14 апреля, ближе к обеду. Домой пенсионеры попали только вечером.

— Нас потаскали полдня. По кладбищу, по отделам… Протоколы там и прочая ерунда.

На кладбище мы как обычно прошли не через центральный вход, а сзади. Так намного ближе для нас — мы от дома идем по дороге и прямо на территорию заходим. Никаких лент предупредительных или табличек тут мы не увидели. На центральном входе, как потом оказалось, предупредительная табличка была. А сзади — как хочешь, так и заходи.

Ну вот, мы убрались на могилке, пошли обратно. Где-то в 12:30. И тут нас догоняют двое. Это были вооруженные полицейские, с пистолетами-пулеметами. Они по кладбищу ходили — патрулировали, как оказалось. Теперь там не только автоматчики бегают, но и кинологи с собаками тоже ходят.

Ладно бы они на первый раз предупредили — сказали бы, что нельзя тут находиться и отпустили. Мы — два пенсионера. Нам обоим под 70 лет. Откуда мы знаем, что можно, что нельзя? Ну пропустили мы это сообщение, где там оно было, про то, что людям теперь запрещено за могилами ухаживать. А они нам: пошли назад, показывайте, где вы были и что делали.

В общем, отвели обратно к могилкам, которые мы убирали. Они эти могилки сфотографировали. Потом сели за столик там же, на кладбище, и начали протокол составлять. А сами не знают даже — как составлять этот протокол. То одному позвонили, то другому… Потом вызвали на кладбище участкового. Он приехал, но оказалось, что тоже ничего не знает.

Я спрашивал: что мы такого страшного совершили, чтобы спецоперацию по поимке проводить? Они в ответ валили друг на друга. Говорили, мол, начальство приказало, они и выполняют.

Сказали: вы должны дома сидеть. А я говорю: что нам дома сидеть? Посмотрите, вон, люди молодые мрут, до 45 лет. Где пенсионер хоть один помер от этого коронавируса? И потом, кто меня кормить будет? Мне и в магазин нужно ходить, и в больницу. Как я буду дома сидеть? Один полицейский сказал: вам должны приносить всё. Кто мне будет приносить-то? Я говорю: ты мне не принесешь!

А они ходят по кладбищу, гуляют. Им весело там. Что еще делать? Сказали, что мы тут уже четвертые попались. Ну, вы за забор выйдите, посмотрите, сколько там народищу лазит. Никого не ловите. А вы поймали двух старых террористов на кладбище, — сказал я полицейским. Мы тут двое всего на кладбище, говорю. И вы нас поймали.

Часа полтора нас мурыжили тут. Потом повезли в отдел полиции № 3 города Энгельса. Там мы стали требовать, чтобы нам вернули паспорта, которые у нас забрали во время задержания. Но безрезультатно.

Потом я увидел одного из тех патрульных, которые нас забирали. Спросил у него про документы. Он отвел нас с супругой на четвертый этаж и говорит: вот здесь где-то ваши паспорта. Идите, мол, забирайте. Так началась новая стадия наших приключений — пришлось облазить весь этот отдел.

Мы четвертый этаж прошли — ничего. Там в кабинетах то ГАИ, то — по малолеткам. Спрашиваем: где наши паспорта? Никто не знает.

Поднялись на пятый этаж — тоже ничего. Спустились на третий… Бегали, бегали по этой милиции как дети. Открываем кабинет, там сидит сотрудник. Спрашиваем: где наши паспорта? В ответ: не знаем.

Потом одна женщина смилостивилась, подсказала нам: на пятом этаже есть железная дверь, идите туда. Мы пришли. Там, правда, говорят: ваши паспорта у нас. Вот сейчас протокол подпишите и завтра пойдете в суд.

Я говорю: никакой протокол я подписывать не буду и в суд не пойду завтра. Они отвечают: ну, тогда вы отсюда поедете в суд. Нам с женой дали два стула. Поставили их в коридоре и сидели. Долго сидели. Потом один сотрудник выходит с бумагами и говорит: нате, подпишите протокол. Я снова отказался.

Мы подписали только один протокол, который еще на кладбище составили. В нем было написано, что мы пришли на могилку и убрались там. Больше ничего в нем написано не было. А какие еще протоколы они начали пихать потом — мы их подписывать не стали.

Тогда нас повезли в другой отдел МВД — в центре Энгельса. Там тоже долго куковали. Потом посадили в машину и подвезли к суду, где еще какое-то время сидели в ожидании заседания. Где-то в седьмом часу вечера нас только повели в суд.

Тут судья прочитал нам лекцию, а потом говорит: ладно, на первый раз вас прощаем. А в следующий раз, говорит, штраф — от тысячи до пятнадцати. Вынесли какое-то постановление о предупреждении и, наконец, около семи часов вечера нас отпустили домой. Отправились к себе через весь город своим ходом. До этого нас полицейские на машине везде возили. Я им говорил: вы больше бензина сожгли, пока нас катали.

В итоге мурыжили нас, двух пенсионеров, полдня. Таскали — то туда, то сюда. Я даже пригрозил полицейским, что пойду в прокуратуру заявление писать, жаловаться. Что, по-хорошему, должны были на первый раз предупредить нас и отпустить. А потом, дома уже, передумал. На милицию жаловаться без толку. Они переиграют там десять раз по-другому, и им будет вера, а не нам.

А с 20 апреля вообще — пропускной режим. Не знаю, как быть. В понедельник мне в больницу идти, анализы сдавать, капельницу делать. У меня каждый день процедуры такие.

Я что, пойду в больницу, а они меня арестуют по дороге? Никто же мне пропуск не выпишет для этого. Буду, конечно, объяснять, что лечение прохожу, если остановят на улице. Но после истории с кладбищем, понял одно: объяснять им что-то бессмысленно. Так что, надеюсь на лучшее, но боюсь, как бы не вышло как всегда.