Врач рассказал о «мышиной лихорадке»: где ее можно подцепить, сколько реально заболевших и почему они лежат в коридорах (только без паники)

То, что происходит сейчас в Саратове, как ни крути, обычным превышением уровня заболеваемости ГЛПС назвать трудно. Хотя представители Роспотребнадзора и стараются в этом вопросе занимать максимально выдержанную позицию. Так, говоря о количестве заболевших «мышиной лихорадкой», они оперируют цифрами лабораторно подтвержденных диагнозов. Таковых на 29 мая 2019 года было всего 85. Вместе с тем, по официальным данным, сейчас в больницах находятся около 450 человек «с признаками» ГЛПС.

Официальные лица признают значительный рост заболеваемости в этом году и даже сообщают, с чем он связан: основные переносчики инфекции — мыши — сильно расплодились благодаря снежной зиме. Оказывается, массовые обращения заболевших в лечебные учреждения (по 50-60 человек в сутки!) начались еще 13 мая. Однако, например, 18 мая (в тот день, когда в областной больнице скончалась первая жертва ГЛПС), в месте основного распространения заболевания — на Кумысной поляне — проходил фестиваль шашлыка, собравший множество жителей региона.

Наше издание не считает, что объективное и своевременное информирование о том, что происходит, может вызвать какие-то негативные реакции или панику среди населения. Напротив, мы уверены, что люди должны осознавать риски, связанные со вспышкой «мышиной лихорадки» в Саратове.  Поэтому мы встретились с одним из врачей, работающих в инфекционном отделении больницы (таких лечебных учреждений, куда поступают зараженные ГЛПС, в городе всего два) и попросили его поведать о реальном положении дел.

Ниже приводим слова врача, который пожелал не раскрывать своего имени. То, что связано непосредственно с лечением больных, их поступлением и размещением в учреждениях, он рассказал как очевидец и участник происходящего. Информация о возможных причинах вспышки ГЛПС и мерах, которые принимаются или не принимаются для борьбы с распространением заболевания — предположения собеседника, основанные на его общении с пациентами, а также ответственными лицами. В ближайшее время ИА «Версия-Саратов» намерено более подробно разобраться в этом вопросе с точки зрения причин резкого роста заболевших «мышиной лихорадкой» в Саратове в 2019 году.

О количестве больных

— Первые случаи были зафиксированы еще в декабре 2018 года. Возможно, на них не обратили внимание, потому что их было не так много. В начале мая 2019 года стали все чаще обращаться, а к середине месяца это уже приобрело групповой характер. Это когда в одно учреждение поступало до 50 человек в день. Это — очень много.

На сто процентов геморрагическая лихорадка диагностируется, когда в результате анализов крови получается сыворотка — у человека вырабатываются антитела. А они вырабатываются не у всех. В силу разных причин, по сывороткам диагноз может подтверждаться не у каждого пациента. Это зависит от иммунитета конкретного человека. Однако у них клинически заболевание может абсолютно также протекать, с той же тяжестью.

Поэтому у всех, кто поступил в больницы с текущими симптомами, в связи с геморрагической напряженностью, ставится именно этот диагноз — ГЛПС. Только указывается — клинически. И те, и другие лечатся именно как зараженные ГЛПС. То есть, даже если диагноз не подтверждается, у них все равно и препараты, и рекомендации по лечению — те же. И если в Роспотребнадзоре говорят, что в больницах находятся 450 человек, то все они лечатся от геморрагической лихорадки.

Откуда ни возьмись у большого количества людей появляется какой-то диагноз. Какой он может быть? ОРВИ (острая респираторная вирусная инфекция, — прим. авт.) — нет, ведь у них не было легочных симптомов. Острый пиелонефрит (воспаление тканей почек, — прим. авт.) тоже не может вдруг разом у 500 человек возникнуть. С чего бы?

Есть определенные симптомы. Для ГЛПС характерны нарушения свертываемости крови, кровотечения. У некоторых людей или прямые кровотечения возникают или тромбоциты в крови снижены. У них реально появляются боли в почках. Сначала лихорадочная фаза — когда высокая температура. Потом фаза, когда мало у человека мочи. Потом — когда много. И они реально проходят все эти фазы в не зависимости от того, подтвердился диагноз лабораторно или нет. Таких фаз просто не бывает при гриппе, например.

Места заражения

— Практически у каждого из поступивших был какой-то эпидрайон. В Саратове очень много точек. Везде, где идет соприкосновение с природными территориями. Это — 1-я, 2-я, 3-я, 6-я Дачные, Поливановка, Смирновское ущелье, Кумыска, Соколовая гора… Вот мне один знакомый говорил: «А у нас, на левом берегу — в Энгельсе — все хорошо». Нифига подобного. И оттуда поступают. И Саратовский район. Елшанка, Жасминка… Отовсюду.

Одна женщина, например, гуляла на 4-й Дачной, по улице Зои Космодемьянской. Так у нее сыворотка пришла подтвержденная. Хотя она даже в лес не заходила. Бывает и такое. Ведь достаточно пыль вдохнуть с частицами от засохших какашек мышей и все.

Почему это происходит

— Последний раз вспышка заболевания была 5 лет назад. Но она была не такая сильная. Тогда на два месяца перепрофилировали отделения. Еще более сильная была в 1988 году. Тогда, как говорят, все это продлилось полгода.

С чем связана нынешняя ситуация? Я общался с некоторыми представителями ответственных органов, и они говорят, что причина — снежная зима. Грызуны очень сильно размножились под снегом, а хищники до них через этот слой добраться не могли.

Я считаю, что больницы сработали нормально, оперативно. Вовремя были открыты отделения, буквально за сутки их перепрофилировали. Что они могли еще делать? Они принимали людей.

А вот что меня удивляет — так это поведение ответственных органов. Когда я вижу, что в самый разгар всего вот этого, в самом эпицентре — на Кумысной поляне — проводится какой-то праздник шашлыка… Это вообще нормально?

Вот уже сейчас, на 29 мая (день, когда мы общались с собеседником, — прим. авт.), поступило в больницы около 500 человек. А знакомые три дня назад проезжали мимо Кумысной поляны и говорят, что там народу было тьма-тьмущая. Все делали шашлык и все такое. Я сам не видел, но подозреваю, что там висят какие-нибудь маленькие таблички, на которых написаны предупреждения об опасности ГЛПС. Я считаю, что там вообще все нафиг надо было огораживать и ставить большие билборды.

По моим данным, дошло до того, что на днях в Саратов по этому случаю приезжал главный эпидемиолог страны. Если все буднично и обычно, то к чему бы ему приезжать и совещания проводить? (Мы попытались уточнить эту информацию. В региональном минздраве заявили, что главный эпидемиолог России Николай Брико не посещал Саратов и нет информации о том, что он планирует это сделать. Дозвониться до самого Николая Ивановича нам пока не удалось. Ответственный секретарь Национальной ассоциации специалистов по контролю инфекций Роман Полибин в беседе с корреспондентом отметил, что Брико «в какой-то период времени действительно собирался» посетить Саратов, но сделал ли он это — неизвестно, и вопросы лучше задавать непосредственно ему, — прим. авт.).

Об этом в новостях не пишут. Хотя, я вообще особо не вижу сообщений по поводу лихорадки. Открываю, например, Яндекс-новости. Там один день только было о том, что в Саратове заболело 200 человек. Потом — про то, что очередную проститутку поймали, школьник кого-то на мотоцикле сбил и так далее. Про это каждый день есть, а про ГЛПС — нет.

Про панику и предупредительные меры

— Возможно, подробную информацию о происходящем не дают, чтобы не создавать панику? Чтобы люди от страха не стали находить у себя того, чего нет. У нас и без того есть такой контингент, процентов 30 — заболит в пояснице, температура до 37 градусов поднимется, и на фоне этого всего человек вспоминает, что был на Кумысной поляне…

Допустим, так в больницу обращаются 70 человек в день. Из них 20 — отсеиваются, а 50 — действительно больны. А если начнется паника, будут, например, 500 обращаться. С таким ежедневным потоком, конечно, никакой город не справится. С этой точки зрения, наверное, чтобы не создавать панику, молчание можно оправдать.

Но если ты не хочешь давать официальную информацию и устраивать панику, то нужно предпринять адекватные ограничительные меры. Закрывайте тогда эти поляны все, чтобы туда просто доступа не было. Запрещайте проводить там массовые мероприятия, а не просите по возможности ограничить посещение и так далее.

Толпами люди поступают, никто ни о чем не знает. Я просто тупо звоню своим друзьям и родственникам, чтобы они не гуляли по лесам. Потому что никакой информации нет.

Потом, как мне кажется, недостаточно травили этих мышей. Хотя можно было предположить, что они наплодились там под снегом. Угроза была очевидна уже давно, с учетом снежной зимы и того, что ответственным лицам поступали сигналы о заболевших. Не о таких групповых обращениях, как в середине мая, но все-таки. И только на днях, когда эта волна уже накрыла, я услышал, что якобы они провели дезинфекцию. 

Про больных в коридорах

— В Саратове только две больницы принимают людей с ГЛПС. Там перепрофилируют отделения, потому что чисто инфекционные отделения с потоком не справляются. Возможно, на данный момент даже все свои отделения больницы уже потенциально под это перепрофилировали.

Сейчас сделан запас в двух больницах — одна сможет еще дополнительно принять около 500 человек, вторая — 250. Отделения перепрофилировали, но оставили их на запас. Там лежат другие пациенты, которых, в крайнем случае, переведут в другие больницы. А пока да, есть такая ситуация, когда больные ГЛПС лежат в коридорах. Потому что отделения сразу подключают на максимальное количество коек, то есть, с учетом коридоров. Да, лежат. Ну, их некуда больше деть. В другое отделение переведут, если новая толпа будет поступать.

Скажу только, что когда ты себя очень хреново чувствуешь, когда тебе так плохо, то пофиг где лежать. Главное, что тебя лечат, обследуют, анализы берут. Хоть в коридоре. Не зима, чтобы было холодно. То есть, не прям классные условия — лежать в коридоре, но и не супер уродские. У каждого есть все необходимое — кровать и все остальное.

Прогнозы

— Сейчас уже выписываются люди, которые поступили к нам раньше. Минимум лежат две недели. Кто-то месяц, кто-то еще больше. Потом еще на протяжении года человек остается под наблюдением и ему запрещена повышенная физическая активность. Среди инфицированных есть и 18-летние и 70-ти. Слышал, что и в детские больницы поступают. Но в основном — это люди 30 лет.

В среднем, инкубационный период ГЛПС — 3 недели. Те, кто были, например, на Соколовой горе 9 мая или на празднике шашлыка 18 мая, в случае, если они там подцепили заразу, окажутся у нас скоро.

Сейчас вроде поток людей уменьшился. В сутки поступают человек по 20 (по официальным данным — 10 человек в сутки, — прим. авт.), против недавних 50-ти. Но это может быть мнимый спад. Реальную ситуацию покажет время. Если было какое-то массовое скопление людей в опасных зонах, то может начаться групповое поступление пациентов. Сколько это? Может по 100 или 200 человек в день быть. Пока можно только надеяться на то, что второй волны не будет.