Сотрудники саратовской «скорой» заявили, что им не рекомендуют включать сирены и мигалки, выезжать на встречку и вообще торопиться на вызов. И о том, что ежедневно они встают перед выбором: быстрее домчаться до больного или остаться при своей небольшой зарплате. Это лишь часть претензий к начальству, высказанных нашими собеседниками незадолго до Дня фельдшера, который празднуется сегодня, 21 февраля. Впрочем, у руководителя службы скорой помощи Саратова — Олега Андрущенко — свое видение происходящего. Он подробно, с документальными подтверждениями, постарался изложить официальную позицию подведомственного учреждения. Таким образом, перед нами предстали две станции скорой помощи, которые необыкновенным образом сосуществуют в областном центре. Какая из них истинная, а какая вымышленная — решать читателям.
«Здравствуйте, Тимофей. Снова вас беспокоят сотрудники скорой помощи. Помните вашу статью от 2016 года? Так вот, история снова повторилась. Если интересно, я расскажу»…
Это сообщение пришло пару дней назад. Не так часто журналистам поступают вызовы от тех, кто сам сутками ездит по вызовам. Конечно, интересно!
Наше издание еще летом 2016 года рассказало о том, что службу скорой помощи в Саратовской области ожидает печальная участь. Все началось с постановления губернатора Валерия Радаева, которое, по официальной версии, было направлено на сохранение кадрового потенциала «скорой». Но фактически произошли изменения в оплате труда медицинского персонала, что привело к массовым увольнениям сотрудников.
В декабре того же года мы, на примере ГУЗ «Саратовская городская станция скорой помощи», показали, как игры с зарплатами медиков сказались на работе организации. По данным региональных чиновников, на тот момент учреждению требовались 102 врача и 85 фельдшеров. «Машины дали, а работать на них некому. Больные не могут дозвониться по телефону 03», — заявляли тогда сами сотрудники ГУЗ.
Власти вроде признали наличие проблемы, но решали ее как-то очень неторопливо. Тогда наше издание опубликовало интервью с одним из фельдшеров скорой помощи. В тексте не только рассказывалось о критических изменениях в оплате труда, но и поднимались другие важные темы: избиение врачей, вынужденное дежурство по одному человеку, простаивающая новая техника, отсутствие элементарных лекарств…
Это — так называемый сор, который очень долго находился в избе госучреждения. А когда он был выметен на улицу, то произвел эффект разорвавшейся информационной бомбы.
После этого главврач саратовской станции скорой помощи — Олег Андрущенко — пообещал засудить ИА «Версия-Саратов», региональные чиновники заговорили о якобы поступившем на них заказе, а ГУ МВД РФ по Саратовской области начало финансовую ревизию в ГУЗ.
Каков итог? В суд на журналистов никто так и не подал. Впрочем, полицейская проверка тоже не дала никаких результатов. Во всяком случае, нам об этом ничего не известно. А чиновники, за свои глупые и абсурдные намеки на «заказ», получили по губам.
Но самое главное то, что нам все-таки удалось добиться справедливой оплаты труда для сотрудников скорой помощи. И это стоило того, чтобы пережить угрозы судами, а также выпады чиновничьей братии.
Положительный эффект от тех публикаций продлился более года. Что происходит сейчас?
Сейчас у городской станции резко снизилась потребность во врачах. По последним данным, в ГУЗ остаются вакантными всего 27 таких мест (против прежних 102-х). Действительно, большое достижение. Это может говорить о том, что престиж профессии, подкрепленный реальной зарплатой, все-таки был повышен.
Однако ситуация с фельдшерами с конца 2016 года не изменилась совершенно. Организации требуются все те же 85 человек.
Из-за чего? Попробуем ответить на этот вопрос, попутно разобравшись: почему к саратовцам может своевременно не доехать скорая помощь.
Причина № 1: некому ехать
На сей раз проводниками в мир непознанного у нас выступают сразу два представителя медицинской службы — действующие фельдшер и водитель саратовской «скорой». В первую очередь, оба собеседника указали на серьезные кадровые проблемы в организации.
Как и в прошлый раз, общение анонимное. Те сотрудники, которые с 2016 года уволились из ГУЗ и переехали в Питер или в Москву (а таких очень много), сейчас не могут рассказать о нынешнем положении дел в Саратове. А остались работать в областном центре лишь те, кому по разным причинам больше некуда податься. Поэтому они держатся за свои должности, боятся возможных репрессий и скрывают имена. При этом терпение у людей явно закончилось и они уже готовы обращаться за помощью к президенту РФ.
Фельдшер: «У нас начальство любит говорить, мол, увольняйтесь, очередь на ваше место с соседней улицы стоит. Но это — только слова. Вы уже писали о том, что бригада скорой помощи не должна по закону работать в составе одного человека. Но это продолжается, и это говорит о сильном кадровом голоде.
У нас так все происходит: ты сегодня один, вот и (экспрессивное слово, изъятое Роскомнадзором, обозначающее половое сношение, — прим. авт.) как хочешь со всей этой аппаратурой, все успей сделать, быстро прибудь на вызов, чтоб жалоб не было ни на задержку, ни на качество помощи…
Нормально это? Все повесь на себя, до больного добеги, карту напиши, в планшет все это внеси, помощь окажи, да еще и если носилки… Как их тащить, если родственники больных не всегда адекватны и не собираются помогать в транспортировке? Мол, вы все сами обязаны делать. А ты от больного отойти не можешь, так как он тяжелый. А МЧС начальство просит не беспокоить в светлое время суток…».
Водитель: «Люди бегут — зарплаты нет, работа очень стала сложная. Адресов уйма.
Дома растут как грибы, а бригады не прибавляются. Раньше у нас было 9 бригад, а сейчас — 6 бригад, при том, что территории постоянно увеличиваются. Поэтому приходится без заезда на станцию… Честно говоря, за машину и в кусты, чтобы поссать сбегать. Вот и все. Вот такая работа. А если начинаешь говорить об этом руководству, сразу отвечают: кому не нравится — до свидания».
Причина № 2: низкая зарплата
Основной причиной обращения в СМИ для медиков снова стали материальные проблемы. Напомним, в 2016 году речь шла об уменьшении зарплаты на 8 тысяч рублей. На сей раз заявлено о якобы «выпадающих» суммах в 5-6 тысяч. Причем, по словам собеседников, это не затронуло врачей, а коснулось лишь фельдшеров «скорой».
Фельдшер: «Я сейчас в одном лице работаю и врачом, и медсестрой, и грузчиком. Все это — за зарплату поломойки. Такова реальность расчеток за январь 2018 года. В этом году доходы у нас должны были вырасти на 4 процента, но почему-то наоборот — упали.
Начальство намекнуло заранее, что сумма в расчетных листах будет несколько меньше, чем обычно. Но вам, мол, доплатят…И знаете что? Действительно доплатили. Тысячи по полторы, по две. Но мы так и не увидели своих недостающих от 8 до 10 тысяч.
Врачам накинули очень хорошо. И санитарам. А фельдшерам, на которых скорая помощь и держится, только уменьшили. Для сравнения. Санитар и санитарка, которые не отвечают за больного и, собственно, не имеют отношения к медицине, получили за январь по 20-22 тысячи чистыми. А фельдшеры, которые выполняют все манипуляции и приравниваются к врачам, — от 17 до 23 тысяч.
Причем санитарам нельзя было выходить сверх своих суток, а фельдшерам можно было 2 ставки отработать. А это — 240 часов. Так вот, санитары за 192 часа получили вышеуказанные цифры, а фельдшеры за 2 ставки.
Вы будете смеяться, но у нас есть дорогие и дешевые месяцы. Так вот январь — самый дорогой месяц в году, потому что в нем много праздничных дней, которые должны оплачиваться вдвойне. Из года в год люди на эту зарплату планируют основные покупки. Когда выяснилось, что за январь мы получили меньше, чем например, за самый дешевый октябрь прошлого года, то пошли в бухгалтерию.
Там начала твориться полная дичь.
Все расчетчицы повскакивали, начали доказывать, что мы не правы и что считаем не так. Хотя это именно они нас учили считать заработки в свое время. Причем, каждый объяснял произошедшее по-своему.
В общем, все как обычно свелось к одному: не нравится, никто вас не держит. И все это накануне выборов. Думали заткнуть рты 2-3 тысячами сверх расчетки, но не вышло. Возмущения на всех подстанциях. Если эта публикация не поможет, то мы намерены обращаться к Путину».
Водитель: «С ноября 2017 года у нас убавилась зарплата на 2-3 тысячи рублей. Раньше расчетки просто клали стопками на входе, мы сами их брали. Там же нет ничего секретного. А теперь эту бумагу можно получить только в бухгалтерии под роспись. Может быть это связано с тем, что сейчас никто не понимает, как именно формируется конечная цифра в расчетке.
В среднем зарплата у нас — 18 тысяч рублей в месяц. Это у тех, кто проработал больше 8 лет. А те, кто только что устроился, или проработал 2-3 года, получают 12 тысяч. За такие деньги кто будет сутками работать? Поэтому народ просто увольняется. Месяц отработают, а кто и неделю, и заявление на увольнение пишут.
Причем у санитаров сейчас как раз зарплату прибавили неслабо — под 30 тысяч в месяц. Вот он 8 смен отработал с 17 до 8 утра и чистыми получил 21 тысячу. Прекрасно. Ни за что не отвечает и прилично получает. Он с нами, допустим, ездит. Его просят: возьми чемодан желтый, донеси до адреса и поставь здесь. Все. Или санитарка, которая на подстанции моет полы. В сутки она работает ровно час. В сутки — час! 20 минут она моет полы в 10 часов утра, 20 минут — в 8 вечера и 20 минут — в 5 утра. И пошла домой. А зарплата — о-го-го. Она — санитарка.
А водители сутками из-за руля не вылезают. Или фельдшеры, которые с мокрыми ногами с адреса на адрес носятся. И никакой благодарности».
Причина № 3: очень странные дела
Недавно стало известно о том, что пост заместителя главного врача ГУЗ «Саратовская городская станция скорой медицинской помощи» по собственному желанию покинул Владимир Амбарнов. Незадолго до этого руководитель был заподозрен в том, что заставлял подчиненных строить ему коттедж. Возбуждено уголовное дело.
По версии следователей, на протяжении трех лет — с 2015 по 2017 годы — на дачном участке Амбарнова трудились слесари, сантехники, водители и электрики.
В рабочее время сотрудники «скорой» строили дом. За неподчинение их грозились уволить.
На станции этого медика-подрядчика называли начальником гаража. И, возможно, его сомнительная деятельность — это не единственный повод, чтобы правоохранительные органы наведались с проверкой в ГУЗ.
Водитель: «Вообще черт знает, что у нас творится. Начальника гаража сняли, а 27 февраля будут представлять другого. На предыдущего завели уголовное дело. Он считался заместителем главного врача по транспорту.
Там все на камеры засняли, как ему коттедж строили. Уголовное дело в отделе следственного комитета по Фрунзенскому району. Он вроде бы обещал, что потащит за собой всех. Но, похоже, не потащил.
Тут ужас, что творится. Считаю, что мертвых душ очень много. На каждой подстанции. Много санитаров, которых вроде бы и нет. Они никогда на работу не приходили и никто их никогда в глаза не видел. Но зарплата ведь выделяется на них. Ее раскидывают просто по кучкам.
Здесь бы провести объективную проверку, причем не силами минздрава, а чтобы из ОБЭП приехали. Только даже не знаю, к кому обращаться, чтобы это не замылили…».
Причина № 4: запрет на использование спецсигналов
Да, собеседники заявляют, что руководство настоятельно советует им не использовать сирены и мигалки. Как выяснилось, это общефедеральная проблема, связанная с появлением на улицах камер видеофиксации нарушений ПДД. Если живой инспектор не станет останавливать несущуюся на вызов «скорую», то для техники все равны. Штраф назначается, и его обязаны оплатить.
В разных регионах эту проблему решают по-разному. В Краснодаре, например, юристы станции скорой помощи судятся с ГИБДД и добиваются отмены штрафов, оперируя необходимостью срочно прибыть на вызов. Где-то руководство оплачивает квитанции из бюджета организации.
По словам обратившихся медиков, у Саратова свой путь. Якобы все штрафы, которые приходят на станцию, оплачивают… сами водители из своего кармана. И они предпочитают лишний раз не использовать положенное по закону преимущество на дороге.
Отметим, что по последним данным в Саратове размещается около 50 стационарных камер фиксации. Сколько используется аналогичного переносного оборудования — точно не известно. Но можно с уверенностью сказать, что такими «стоп-точками» для скорой помощи охвачен весь областной центр.
В связи с этим, особое звучание получает слоган саратовской станции, вывешенный на сайте и на здании организации: «Дважды помог, кто скоро помог».
Фельдшер: «Сколько раз больные нас спрашивали: а побыстрее можно? Нет! Нельзя!»
Водитель: «Мы оплачиваем штрафы из своего кармана. Есть инженер по безопасности, мы у него каждый месяц расписываемся за то, что ознакомлены с правилами безопасного движения и так далее. Когда приходит штраф, они по номеру машины поднимают информацию о том, кто в эту смену работал. И водителю предоставляют: вот, пожалуйста, штрафчик — будь любезен, оплати. Идешь в Сбербанк, оплачиваешь. Потом квиточек инженеру показываешь. Никто ничего не возмещает.
Так не по всей России. Наши девчонки ездили на юг отдыхать и там подрабатывали. У местных спросили, они говорят: у нас главный врач эти вопросы решил. Когда камера фиксирует нарушение скорой помощью, то эти протоколы просто комкают и выкидывают. В других городах, я спрашивал, оплачивает сама служба скорой помощи. Даже по телевидению показывали то, что организация оплачивает, а не сами водители.
А у нас, при мизерной зарплате, все иначе.
На штрафы попадают по-разному. Я вот, например, знаю, где висят камеры, и там не превышаю. Мне показывают пальцем, что я дурак, мол, почему еле-еле еду. А я быстрее не могу, потому что камера. Нас же предупреждают каждый раз: не превышать, мигалки и сирену не включать. Едешь ты и едешь.
Но когда человеку совсем плохо и не дай бог он в машине преставится, приходится все включать, нарушать и лететь.
Притормаживаю, конечно, там, где камеры, а потом снова разгоняюсь. Вот такая у нас система.
На встречку если выехал, и зафиксировала камера — 5 тысяч штраф. Если за 20 дней успеваешь заплатить, то 2,5 тысячи. Ребята у нас платили, когда попадали по встречке.
Вопрос этот поднимали у руководства. Ответ один: не нарушайте, ездите по правилам, вы — обычные водители. Странно, да? Вот что должен делать человек, у которого зарплата 12 тысяч, а у него в машине человек умирает, но нарушить — значит лишиться почти половины зарплаты? Этот выбор каждый сам для себя делает. Каждый день».
Причина № 5: вот это все
Есть у сотрудников «скорой» и некие требования. Якобы не прописанные в приказах, но обязательные к выполнению. Речь не только о планшетах, в которые медики должны дублировать свои рукописные записи.
Фельдшер: «Они отслеживают наше местонахождение по ГЛОНАССу. Если их что-то смущает, то могут позвонить на рабочий телефон. Но в планшете еще есть статусы: «принял вызов», «прибыл», «госпитализация», «свободен» и еще куча всяких. Эти статусы — каждый наш шаг. Все эти лишние телодвижения отнимают время от больного.
А недавно выяснилось, что у нас есть негласная норма по больным! Кто сколько должен сделать выездов. Если норму не выполняешь, то тебя отчитывают. С криками и брызгами слюны. Не важно, есть больные, нет больных — изволь. Как в армии: если их нет, то сделай их. Линейные бригады должны как минимум 14 выездов в сутки сделать, а спецбригады — 8. Больше можно, меньше — нет.
Также у нас действуют ограничения — по 20 минут на одного больного. Как ему объяснить, что я больше сидеть не могу? И не важно, полегчало ему или нет. Не станет легче — вызовите повторно. Либо едем в больницу сразу, многим приходится соглашаться на эти условия. Им же не стало легче, а время вышло. А в больничке, соответственно, врачи приемки возмущаются, мол, че дома не полечили?»
Водитель: «Если человек заинтересован в том, чтобы проблемы подчиненных решать, то он это делает. С ГИБДД или с министром здравоохранения встретиться, обсудить происходящее по тем же штрафам… А нашему руководителю это зачем? У него все нормально, все есть. И тринадцатая зарплата, и премии. А у нас ни того, ни другого. Странно это. Вроде бы работаем в одной организации, но у кого-то, кто в конторе сидит, есть это, а у нас — нет».
Олег Андрущенко: «Наших сотрудников „скорой“ ничем не запугаешь»
Главный врач ГУЗ «Саратовская городская станция скорой помощи» согласился прокомментировать ИА «Версия-Саратов» сложившуюся ситуацию. Олег Андрущенко, который сам начинал свой трудовой путь с должности фельдшера, встретился с корреспондентом в день своего профессионального праздника.
— Я очень хорошо знаю о том, что происходит на станции, моя супруга работает здесь же фельдшером. Могу сказать, что проблем с заработной платой с тех пор, как прошли те проверки 2016 года, не было и нет. Есть определенный порядок начисления, нельзя ровнять месяц к месяцу, поскольку многое зависит от больничных, отпуска, праздничных дней. Мы специально прошлой ночью перепроверили данные по всем зарплатам фельдшеров — выяснилось, что в январе было всего несколько случаев снижения, но все они объективные. То есть, человек либо работал не на полной ставке, либо был на больничном, — отметил Олег Владимирович.
Главврач подчеркнул, что ситуация, которая сложилась с зарплатой медиков в конце 2016 года, действительно была напряженной. Тогда было много возмущенных сотрудников, они приходили и просили разобраться в происходящем. Сейчас же, по его словам, не пришел ни один человек. На предположение о том, что люди могут просто бояться возможных репрессий, собеседник заявил: это невозможно.
— Наших сотрудников «скорой» ничем не запугаешь. Они уже через такое прошли, что никого не боятся. Если есть какие-то вопросы, то приходят, и мы вместе садимся, проверяем. Понимаете, у нас в общей сложности 1 200 сотрудников. Естественно, кто-то всегда будет чем-то недоволен. Может быть, кому-то не понравилось сделанное мной замечание по работе. И вот появляются такие жалобы.
Олег Андрущенко признал, что администрация «скорой» сталкивается с кадровой проблемой. Пик увольнений, который пришелся на 2016 год, он связал с выходом большого количества сотрудников на пенсию. По словам главврача, сейчас ведется активная работа с медицинскими образовательными учреждениями региона, которые регулярно поставляют новые кадры.
Использование таких нововведений, как ГЛОНАСС, планшеты и прочее, по словам собеседника, дает положительный эффект как отдельным сотрудникам, так и станции в целом.
Если раньше, как отметил Олег Владимирович, бензин из автомобилей «утекал рекой», то теперь это прекратилось.
— Сейчас новый заместитель по технике уже работает, он очень жестко взялся за дело, — отметил Андрущенко, заявив, что о подозрительном строительстве дачного дома, которое затеял его бывший зам руками сотрудников «скорой» сам узнал из интернета. — Представляете себе, как такое возможно?! За спиной у руководителя такими делами заниматься!
Также главврач подтвердил наличие указаний об ограниченной продолжительности визита к больному. По его словам, все это прописано в нормативной базе, которую некоторые отказываются читать — 20 минут на поездку к адресу и 20 минут на больного. В то же время, никаких норм по обязательному количеству принятых вызовов в сутки, как подчеркнул собеседник, не существует и быть не может.
Что касается использования спецсигналов, то Олег Андрущенко продемонстрировал 7 отмененных протоколов ГИБДД, отметив, что это документы только за один месяц — январь 2018 года. Он рассказал, что, когда приходит штраф, назначается проверка, собираются доказательства обоснованности нарушения экипажем скорой помощи ПДД. И все это направляется для рассмотрения в полицию. Там, соответственно, выносится решение о прекращении административного производства.
— Речь идет о другом: если вы едете в гараж, а не на срочный вызов, то, наверное, не стоит включать мигалку. Другое дело, если превышение скорости или выезд на встречную полосу обоснованы необходимостью быстрее приехать к больному. Но тогда, как я всегда говорю водителям, голова у них должна вращаться на все 360 градусов. Потому что они несут ответственность не только за себя, но за всю бригаду, за участников дорожного движения. Если кто-то действительно оплачивал штрафы, то, наверное, это была либо личная инициатива, либо они были выписаны за нарушение, которое произошло не в ходе выполнения срочного вызова, — подчеркнул собеседник.
Как отметил Олег Андрущенко, по одному человеку на вызовы уже давно никто не выезжает, а если это и происходит, то только в исключительных случаях.
— Жалуются не те, кто работает, а те, кто хотят меньше работать, но больше получать, — констатировал главврач.
Материалы по теме: