Группа «Ю-Питер» приехала в Саратов в рамках турне с концертом, посвященным 25-летию легендарного «Наутилуса Помпилиуса». Перед началом выступления состоялся брифинг лидера группы. Как только долгожданный Вячеслав Бутусов появился перед журналистами, сразу поинтересовался: «Почему стул так далеко поставили?», передвинув его на удобное расстояние и... остался стоять. Его тут же сжало плотное полукольцо рук, вооруженных микрофонами, диктофонами и фотоаппаратами. Сдержанный человек в обычной одежде, Бутусов выглядел так же, как и 20 лет назад, держался скромно, без малейшей тени пафоса и искренне отвечал на все вопросы
Группа «Ю-Питер» приехала в Саратов в рамках турне с концертом, посвященным 25-летию легендарного «Наутилуса Помпилиуса». Перед началом выступления состоялся брифинг лидера группы. Как только долгожданный Вячеслав Бутусов появился перед журналистами, сразу поинтересовался: «Почему стул так далеко поставили?», передвинув его на удобное расстояние и... остался стоять. Его тут же сжало плотное полукольцо рук, вооруженных микрофонами, диктофонами и фотоаппаратами. Сдержанный человек в обычной одежде, Бутусов выглядел так же, как и 20 лет назад, держался скромно, без малейшей тени пафоса и искренне отвечал на все вопросы.
- Вячеслав, у вас недавно был день рождения. Скажите, 48 лет - зрелый возраст для мужчины?
- Я еще не дозрел, у меня есть кое-какие недоработки. Когда я созрею, думаю, жизнь качественно изменится. Это своего рода такой масштаб восприятия, когда тебе кажется, что ты уперся в стенку: вот он - тупик, конец жизни, старость, маразм, а оказывается, что эта стенка - просто ступенька и нужно приподняться на другой уровень. Я жду, когда я упрусь, чтобы наконец-то на другой уровень перейти.
- Ваше творчество стало более камерным, из текстов ушла социальная тематика...
Я пытаюсь совершенствовать тему. Я не был сторонником примет времени, когда Илья (Кормильцев) мне приносил толстые папки с текстами, я пытался самолично, либо просил его убрать все эти сковородки, марки автомобилей и прочее - я был сторонником абстракции и символизма. С годами приходишь к выводу, что есть вещи универсальные, основополагающие, а все остальное — мусор.
- Социальная тематика не актуальна для рока?
- Может, в целом и актуальна, но мы-то с этим набаловались. Это такое поле деятельности, что когда его осваиваешь, требуется расширять рамки.
- Что вас больше всего радует и огорчает в нашей жизни?
- Радует то, что «все, что ни делается — все к лучшему». И суд божий, и конец света, и жизнь вечная - все самое лучшее впереди. Огорчает то, что мы морально в этому не готовы.
- «Скованные одной цепью» разве не актуальна?
- Я пересматривал отношение к этой песне, мы ее возобновили, и пришел к выводу, что если раньше мы ее направляли на систему «Советский Союз», то сейчас она актуальна в общечеловеческом понимании, безотносительно к системе. Это уже космическая политика, сверх-политика. Она все равно есть, ее методика заложена изначально в вышестоящих иерархиях.
- Вам приходилось идти на компромисс, чтобы быть услышанным?
- Все, что нужно музыканту — уметь отображать, проецировать музыку, которая к нему приходит, и условная символика может быть любой, не обязательно нотная грамота: Кандинский рисовал музыку, получалась абстракция в зависимости от уровня эмоций и переживаний.
- Сейчас много рок-групп разных стилей и направлений, какие вам близки?
- Я это воспринимаю, как процесс дифференциации 20-летней давности, процесс мельчания. В области современной музыки он продолжает тенденции развития человеческого образа вообще. Надо дождаться, когда это все измельчает до состояния муки, когда новое тесто замесится и можно будет новый вселенский пирог делить.
- Какая группа подходит под определение рок-музыки?
- У меня остались две группы: «Битлз» и «Лед зепеллин»...
- Остальное не слушаете?
- А зачем? У меня места в голове больше нет (смеется).
- Вы сыграли эпизод в фильме «Брат-2».
- Честно скажу: я не мог отказать Алексею Бабаланову, мы с ним давние приятели. На фоне того, что отказались Гребенщиков с Шевчуком, мне совсем жалко...
Предложений сняться в кино не поступает, происходит на уровне междусобойчика. Прихожу на киностудию: «О! Слава пришел, давайте его воткнем куда-нибудь», а потом озвучат голосом Гальцева... Это результат в лучшем случае снисходительного отношения, а если определять правильно, то это безответственный подход. Я пытаюсь прекратить такое отношение.
- Как вам с Бодровым работалось?
- Сергей вполне адекватный человек, каким вы его видите на экране, такой он и в жизни. С такими людьми всегда легко. Они не включают у себя девайсы в голове при виде камеры, выходе на аудиторию или в обществе.
- Публика с годами меняется?
- Постоянно меняется - в зависимости от давления обстоятельств на общество. На мой взгляд, сейчас прибавилось молодежи и атмосфера облегчилась, не от того, что они беззаботны, а оттого, что у них нет ненужных забот.
- Телевизор смотрите?
- У меня телевизор, просто чтобы был информационный фон. Смотрю преимущественно программу «Культура» когда на гастролях, это такое своеобразное поле, в котором нет рекламных роликов.
- Восстановить «Нау» хотя бы на юбилейный год?
- Это уже было несколько раз - и мы оставили эту затею. Будет совсем не то, чего вы ожидаете. Какой смысл вас разочаровывать и блефовать на эту тему?
- Почему вы решили посвятить тур группе, которой нет?
- Была такая группа - «Наутилус Помпилиус», ей исполнилось 25 лет, мы просто отдаем дань уважения - и все. Сделали новую программу — записали два альбома.
- Какая ваша самая любимая песня?
- У меня такое свойство мозга: мне нужны вводные данные - из какого альбома, какого периода.
- «Князь Тишины».
- Хорошая песня, текст, к которому я не имею отношения и могу объективно ее расценивать.
- Что вы даете людям своими песнями?
- Я им даю возможность проявить себя, доля всего этого мнимого успеха — не моя заслуга, это заслуга тех людей, которые что-то находят в том, что им предоставлено, а это может быть все что угоднот - и книга, и кино.
- Вы говорили, что предпочитаете студийную работу, а сейчас у вас обширная гастрольная деятельность?
- Я по-прежнему люблю студийную работу, там большая степень свободы, нет жесткого, казенного регламента, как в концертной деятельности. Студия - это всегда наслаждение.
- Что было самым тяжелым после распада «Наутилуса»?
- Возобновлять объяснения - почему он распался, для меня это был «день сурка»: периодически в разных интерпретациях возникала одна и та же ситуация. Перед тобой появлялся тот же знакомый человек и спрашивал: «А почему?».
- Что Бутусову - человеку и музыканту дал «Наутилус Помпилиус»?
- Я благодарен всему, что со мной произошло, потому что я все получил, мне никто не мешал. Мы сами себя всего лишаем в жизни — нас лишить никто не в состоянии. Был такой фантасмагорический период всех степеней возможных заблуждений, начиная от эйфории и заканчивая псевдомастерством. Эдаким мэтром себя чувствовал. Получил богатый опыт, нужно только уметь его применить.
- Есть что-то главное, чем вы гордитесь в творчестве «Наутилуса»?
- Нет, конечно. Там ничего такого выдающегося нет.
- С кем бы вам хотелось поработать?
- Я лелею надежду, что мы с Борисом Гребенщиковым запишем совместный альбом, потому что мы давно выращиваем эту идею, и мне пока этого достаточно. Судя по тому, сколько лет это все зреет - на большее у меня сил и времени не хватит.
- Если вы могли бы повернуть время и переписать историю «Наутилуса», что поменяли бы?
- Да можно было бы кое-что почистить, как в компьютере папки с файлами...
- Скажите что-нибудь хорошее саратовскому зрителю.
- Желаю вам веры, надежды и любви.
- В мире все время происходят всякие негативные события. Что спасет мир?
- Не только, параллельно со всем, на что у нас заточены глаза, еще происходят непрерывные чудеса, которых мы не видим. Мир спасут те глаза, которые откроют людям эти чудеса.
- Вас как человека что-нибудь волнует в стране: политика, коррупция, армия, преступность?
- Как человека мня волнует все, что вокруг происходит. Как говорил Серафим Саровский: «Если хотите быть счастливы, сделайте так, чтобы вокруг вас в радиусе хотя бы километра все были счастливы». Вот это меня волнует — проблема спасения человечества.
- В стране тревогу что-нибудь вызывает у вас, как у гражданина?
- Как и 80 миллионов лет тому назад, все то же самое: и в стране, и в соседней стране, и по всему миру.
- Ваш коллега, рок-музыкант Юрий Шевчук ходит на «Марш несогласных», а вы?
- Я не пью. (смех в зале)
- Вы читаете газеты?
- Не читаю вообще.
- А что читаете?
- В последнее время специальную литературу. Мне дали прорецензировать новую книжку кинорежиссера и сценариста Гильермо дель Торо, но я не смог осилить — буквы мелкие.
- Кто ваш любимый писатель и поэт?
- Я пока бы назвал Маркеса, а поэт — конечно, Пушкин.
- Что у вас вперед рождается - стихи или музыка?
- Более полноценно до меня доходит музыка, с ней проще. Стихи мне приходят редко в готовом виде, их нужно расшифровывать.
- В последнее время вы стали больше рисовать, возвращаетесь к своей первой профессии архитектора?
- У меня это волнами происходит. Да, увлекаюсь. Я ощутил компьютерные возможности, в фотошопе кручу-верчу. Как сказал один молодой человек, очень точно: «Это нелюдимое искусство», т. е. оно никому не адресовано, просто информация. Я любуюсь этим. Я не специалист в области концептуальности, иду по пути наития, чувствую что-то и иду, продолжаю это развивать. Если на каком-то этапе мой интерес закончился, то я вещь оставляю либо выбрасываю.
- Какая архитектура вам нравится?
- Я склоняюсь к эклектике: можно выбрать необходимые элементы из разных периодов и разных стилей. Это универсальный стиль, в нем все лучшее, наработанное человечеством. В каждом архитектурном стиле можно найти полезные вещи.
- Когда-то вы объясняли творческий простой тем, что ждете коллективного просветления, ну и как — дождались?
- Мы движемся к этому. Смысл коллективного творчества заключается в согласованности во взаимодействии, это очень сложная вещь, но мы постепенно притираемся друг к другу. Раньше, когда нас было трое, мы называли себя Лебедь, Рак и Щука.