С Александром Жаворонковым, лидером саратовской группы «Ветер», мы разговаривали в Детском парке. «Не хочу общаться в кафе, подобные заведения настраивают на совсем другой лад. Мы же серьезно общаться будем, а не пиво пить», - сказал он, когда мы договаривались о встрече по телефону. «Знаешь, у меня не часто берут интервью, чувствую себя как партизан на допросе», - добавил он позже, уже во время беседы. Хотя зажатости не было заметно, как не наблюдалось и «звездного» лоска
С Александром Жаворонковым, лидером саратовской группы «Ветер», мы разговаривали в Детском парке. «Не хочу общаться в кафе, подобные заведения настраивают на совсем другой лад. Мы же серьезно общаться будем, а не пиво пить», - сказал он, когда мы договаривались о встрече по телефону. «Знаешь, у меня не часто берут интервью, чувствую себя как партизан на допросе», - добавил он позже, уже во время беседы. Хотя зажатости не было заметно, как не наблюдалось и «звездного» лоска.
- Сань, я послушал ваш альбом «Полный вперед!» и вот на что обратил внимание: у вас нет определенного стиля. Это принципиально - не зацикливаться на каком-то определенном направлении?
- Альбом уже давно записан, лет пять назад, в другом составе, мы сейчас готовим новую программу и хотим удивить слушателей. Да, у нас совершенно разнообразные направления - от рокабилли до хард-рока и иногда альтернативы, гранджа. Просто я слушаю самую разнообразную музыку, поэтому и на выходе получается винегрет. Но концертные программы мы все же стараемся разделять на две части: тяжелую и рок-н-ролльную, или же сразу определяемся, в каком стиле будем исполнять.
Недавно мы играли в Татищево с саратовской хардкор-группой - и никаких стилистических разногласий у нас не возникло. Очень удобно иметь материал и в том, и в другом направлении – можно участвовать в концертных программах практически с любыми коллективами.
- Что заставило заняться музыкой?
- Я тогда учился классе в шестом-седьмом в городе Неман Калининградской области. Старшие парни собирались с гитарами между школьной столовкой и видеосалоном и бренчали какой-то блатняк, какой - не помню, да это и не важно. Я частенько подходил к ним, на меня никто не обращал внимания, и пытался вникнуть в «управление», как тогда казалось, неимоверно сложнейших аккордов. Дома тогда была гитара – ленинградская, хорошая, за целых 25 рублей (огромные деньги) – до моего проявленного к ней внимания висела просто на стене для красоты. Так вот, дома я пытался повторить на ней всё, что до этого видел между той самой школьной столовкой и видеосалоном. Но как я над ней ни изгалялся, как ни ломал пальцы, толку не было.
В один из дней я в очередной раз подошёл к тем парням и спросил: «Вы где так научились на гитаре играть?» - «Приходи в ДК, узнаешь». Так я попал в кружок игры на шестиструнной гитаре к отличному - как человеку, так и преподавателю - Юрию Соломину. За время обучения в кружке он не только дал мне необходимые основы для дальнейшего развития на инструменте, но и привил любовь к джазу (сам он играл в джазовом оркестре).
Потом я попал в детский ВИА, стал барабанщиком. Вместе мы играли «Ласковый май»; Газманова, еще что-то, вместе зависали в развалинах древнего замка, научились курить, посещать видеосалоны с ужастиками, а затем не спать по ночам.
Затем приехал в военный городок Саратовской области, там услышал группу «Кино». Пробрало по самое не хочу. Даже одевался как Цой, в своих песнях подражал ему, чуть кумира себе не сотворил. Гитара словно приросла к рукам, даже спал с ней, появлялось всё больше собственных песен, правда большинство беспонтовых, но попадались и стоящие вещи, некоторые из них до сих пор в репертуаре «Ветра». Потом были разные другие проекты, это долгая история, на целую книгу хватит.
- Написал бы.
- Я, кстати, как-то писал книгу. Правда, она была не про музыку, а приключенческий роман об Африке (смеется). Детское такое произведение, я его лет в 15 написал: несколько тетрадок, исписанных ручкой. Я его храню в семейном архиве.
- А мысли опубликовать его не было?
- Честно говоря, не думаю, что она имеет какую-то литературную ценность…
- Ну, подредактировать немного.
- Возьмешься? Шучу. Не знаю, вряд ли. Пусть будет как есть.
- Но ты же издал сборник стихов?
- Это совсем другая история. Я давно хотел издать сборник своих поэтических произведений. Сборник называется «Полста в глубину смутного времени». Я включил в него пятьдесят своих, как мне кажется, лучших стихов. Но выпустил я его на собственные деньги совсем малым тиражом, так что он практически весь разошелся по друзьям и знакомым.
- В твоих композициях встречается довольно сильный социальный подтекст. Ты считаешь, что музыка должна иметь идеологическое наполнение?
- Бетховен как-то сказал: «Музыка всегда содержательна. У каждого подлинного музыкального произведения есть идея». Хотя я не уверен, что обязательно нужна идеологическая составляющая. Да и ничего особенного в наших композициях нет. Есть определенная традиция русского рока иметь социальную составляющую в текстах, чего зачастую не наблюдается у западных исполнителей.
Хотя, по большому счету, мне все-таки кажется, что рок – это нечто большее, чем просто музыка, она сродни литературе, в песнях хочется что-то донести до слушателя, свои мысли. Это не просто развлекаловка, в отличие от поп-музыки.
- Сейчас довольно модно говорить о беседе Шевчука и премьера Путина. У людей разные взгляды на этот разговор, разное мнение. Если бы тебе довелось пообщаться с первыми лицами государства, ты как «Саня - музыкант» что бы сказал?
- А почему я должен с ними разговаривать? Не то, чтобы мне было нечего сказать власть предержащим, просто мне не кажется, что есть что-то такое, чего они не знают. Что кто-то из них «добрый царь-батюшка», которому надо открыть глаза на то, как живут люди. Нет. Я хотел бы услышать от них объяснения, почему такое отношение к старикам, почему люди в стране чувствуют себя скотом, почему такое гонение на недовольных. Но вряд ли я услышу от них ответ. Так что, если бы мне представился случай пообщаться с кем-то из властных коридоров, я бы постарался сделать так, чтобы этот случай проигнорировать.
Я очень трепетно отношусь к Юрию Шевчуку, поэтому не стану давать ему советов. Уверен, он сделал так, как посчитал нужным, не более, не менее.
- У Чижа в одной из песен есть фраза: «Говорят, музыканты – самый циничный народ». Ты согласен?
- Хм… С одной стороны, я сам про себя часто повторяю эту фразу, но, если вдуматься, то, конечно, не согласен. Во-первых, музыкант – это художник, он по определению не может воспринимать мир с цинизмом. Мир окружен красками, событиями… Вещи должны очень глубоко задевать, чтобы были эмоции, если их нет, музыки не будет. Как-то давно читал интервью одной американской группы (не помню, какой), так они сказали: когда у них начался творческий кризис, они поехали в Нью-Йорк, чтобы озлобиться. Озлобляться, разумеется, не стоит, но цинизм, как мне видится – это холодный рассудок. У музыканта его не бывает. Если есть, то это не музыкант, это - ремесленник.
- Что нужно сделать рокеру, чтобы добиться успеха?
- Понятия не имею, не могу назвать «Ветер» успешной группой. Ее даже в Саратове не очень знают. К тому же, сейчас снова поменялся состав, нам опять придется потратить достаточно много времени, чтобы отработать материал, прежде чем мы сможем давать полноценные выступления. Впрочем, «успех» - очень иллюзорное понятие. Нужно делать то, что тебе нравится. Как говорится, «делай, что должен, и будь, что будет». Мне кажется, это верно.