В современной России выборов без скандалов не бывает. Каждая избирательная кампания сопровождается множеством сообщений о нарушениях электорального законодательства, и Саратовская область — не исключение
В современной России выборов без скандалов не бывает. Каждая избирательная кампания сопровождается множеством сообщений о нарушениях электорального законодательства, и Саратовская область — не исключение. Как правило, до возбуждения уголовных дел доходит очень редко, а если дела и возбуждаются, то в отношении рядовых исполнителей, вбрасывающих бюллетени или оплачивающих услуги избирателей. Тем удивительнее было увидеть в мае 2011 года сообщение следственного комитета о возбуждении уголовного дела по статье 141 УК РФ (Воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий) в отношении бывшего первого заместителя главы администрации Энгельсского района Андрея Ручкина. Тогда же, в мае 2011 года, начальник энгельсского следственного отдела Андрей Морозов пообещал, что дело дойдет до суда.
Но не только должность подсудимого стала примечательной особенностью этого процесса. Редко встретишь чиновника, работающего на выборах не на партию власти. В какой-то мере это даже нелогично, ведь в интересах чиновников поддерживать сложившийся режим. Но в Саратовской области бывает все. Андрея Ручкина обвиняли в том, что он пытался не допустить победы во втором избирательном округе Энгельса кандидата от "Единой России" Владимира Кремнева. Для этого 9 марта 2011 года он якобы позвал на совещание председателей участковых избирательных комиссий этого округа и потребовал или организовать победу кандидата от ЛДПР Андрея Сиднева, или сорвать выборы, лишь бы ненавистный единоросс не прошел в парламент. Сам подсудимый на протяжении всего процесса отрицал сам факт проведения этого совещания.
Именно статус заявителя, по мнению Ручкина, сыграл решающую роль в раскручивании уголовного дела. "Если бы заявитель не был членом "Единой России", этого дела бы и не было никогда. На моем примере решили показать мощь и единство, заработать какой-то имидж," - прокомментировал экс-чиновник итоги судебного процесса.
В обвинительном заключении причина преступления описывается стандартной формулировкой "личная неприязнь". В судебном процессе обе стороны более подробно описали сложившуюся ситуацию. "С конца 2010 года в Энгельсе появилась группа депутатов, которая поставила своей целью провести в новый созыв думы нужных людей. Для этого необходимо было снять с должности Петровскую и упразднить должность первого заместителя, которую занимал Ручкин. Борьба за место глав исполнительного и законодательного органов стала мотивом оговорить Андрея Николаевича," - рассказала в прениях адвокат подсудимого Наталья Сапарина.
Однако вернемся к тому самому совещанию, на котором было совершено преступление. Ручкин после допросов свидетелей не отрицал, что не хотел избрания Кремнева, но отмечал, что никаких распоряжений нарушать закон он не давал. Участники совещания, выступавшие в качестве свидетелей, в своих показаниях не были единодушны. Так, Евгений Гаврюшин и Вячеслав Мясников не подтвердили, что чиновник давал противозаконные указания. В приговоре судья решил, что эти показания были даны "из чувства ложного товарищества". Довольно интересная характеристика. По странному стечению обстоятельств, по словам Андрея Николаевича и его адвоката, вскоре после этого судебного заседания Мясникова уволили из энгельсской администрации, а Гаврюшину глава администрации ЭМР Лобанов предложили написать заявление по собственному желанию. Те же, кто подтвердил слова обвинения, остались на своих должностях, а одна из председателей УИК даже перешла на работу в ТИК.
В материалах дела упоминается некая аудиозапись, сделанная начальником управления культуры администрации ЭМР Александром Писановым на одной из встреч с Ручкиным. По словам свидетеля, одну из встреч с подсудимым он записал на диктофон, но не сообщил об этом следователям. Он рассказал, что 16 марта его вызвал Ручкин и предложил написать заявление об увольнении по собственному желанию в связи с тем, что Писанов не организовал победу кандидата от ЛДПР. После этого чиновник сделал расшифровку записи и через посредника передал ее Кремневу. Именно эта запись стала основанием для обращения в правоохранительные органы
Конечно же, события, связанные с Энгельсом, не могли обойтись без упоминания уголовного дела Михаила Лысенко. Получивший депутатский мандат Владимир Кремнев, выступая в статусе свидетеля, связал поступок Ручкина именно с арестом главы ЭМР. "Это имеет отношение к аресту Михаила Лысенко. Команда Андрея Николаевича и Петровской будоражили народ, выводили на митинги и демонстрации, формировали общественное мнение. Я не поддерживал их и просил "не раскачивать лодку". У него была задача, чтобы в собрание прошел любой, только не единоросс, такой, как я. Ручкин взялся решать, кому быть в собрании, а кому не быть," - заявил в суде народный избранник. В ответ подсудимый попросил не прикрываться партийным билетом. Уже после оглашения приговора Ручкин рассказал, что его в декабре якобы исключили из "Единой России", но сам он ни одного подтверждающего документа не видел.
После выступлений в суде Владимира Кремнева и бывшего руководителя администрации Вячеслава Белова подсудимый не выдержал и предложил судье вынести приговор и завершить этот "театр абсурда". "Я не вижу смысла рассматривать дело, все равно услышим то же самое, что и на предварительном следствии. С каждым заседанием из меня делают все большего оппозиционера, мне осталось лишь возглавить "Марш несогласных", - бросил Ручкин.
Видимо, уверенность в исходе судебного процесса заставила чиновника отказаться от последнего слова. "Прокуратура и следствие выполнили политический заказ и вся надежда остается на суд. Если суд независимый и объективный, то будет оправдательный приговор. Если суд — инструмент, то ни последнее, ни предпоследнее слово мне не помогут," - заявил Андрей Николаевич после прений.
Несмотря на то, что приговор оказался обвинительным, он все же был заметно мягче, нежели того требовал прокурор. Гособвинение не поскупилось и попросило для чиновника 2 года условно и штраф в 50 тысяч рублей. Но судья ограничился лишь штрафом в 150 тысяч, отметив, что минимальной суммой штрафа по части 3 статьи 141 является 100 тысяч, а максимальной — 300 тысяч. Однако такое решение не устроило Ручкина, и он пообещал его оспорить. Хотя оговорился, что шансов на успех мало и кассация будет подана скорее для очистки совести. Прокурор же, видимо, был настолько уверен в исходе дела, что на оглашении приговора так и не появился.
