Можно предположить, что в Саратовской области используется фактически узаконенный способ пытки. Обвиняемого не избивают, не душат, не подключают к нему провода военного телефона, чтобы потом с ухмылочкой накручивать рычаг, переспрашивая: «Подписывать протокольчик будем?». Нет. Его просто отправляют в следственный изолятор. Человек, которому довелось провести 9 месяцев в саратовском СИЗО, рассказал нам о том, как государство признало, что его содержали там в пыточных условиях. И описал то, что может быть страшнее, чем «беседы по душам» в отделе полиции.
Мы уже рассказывали о случае, приключившемся со старшим инспектором полка ДПС роты дорожно-патрульной службы ОГИБДД УВД по Заводскому району города Саратова Юрием Аванесяном. В 2009 году Юрий Владимирович был задержан по подозрению в попытке получения взятки. Там была такая интересная последовательность событий: руководство ГУ МВД по Саратовской области дало указание найти взяточника, сотрудники ГУ МВД по Саратовской области такое указание выполнили, а потом специалисты ГУ МВД по Саратовской области провели исследование диктофонной записи, на основании которого и был привлечен к ответственности Аванесян.
Думаю, вы обратили внимание на то, что региональное управление полиции встречается в этом перечне мероприятий довольно часто. Юрий Владимирович тоже обратил на это внимание и пытался добиться проведения независимой экспертизы аудиозаписи. Ему удалось сделать это только после вступления приговора суда в законную силу и после отбытия трех лет лишения свободы. Независимая экспертиза показала, что диктофонная запись, послужившая главным доказательством против Аванесяна, имеет признаки монтажа.
Ситуация, в которой оказался Юрий Владимирович, очень напоминает то, что до сих пор происходит по другому резонансному делу — в отношении Марины Шуляк. Эту женщину с больным сердцем саратовские стражи правопорядка неоднократно доводили до больничной койки, а в процессе возникали некие экспертизы, весьма сомнительные и выгодные для обвинительного уклона следствия.
Кроме того, представители ГУ МВД по Саратовской области настойчиво пытались закрыть тяжело больную женщину в СИЗО № 1 города Саратова. Летом 2012 года им даже удалось это сделать — по ходатайству следователя следственной части ГСУ Марина Шуляк была заключена под стражу на два месяца, однако спустя 9 дней такое незаконное решение было отменено.
Для чего человека с больным сердцем пытались закрыть в следственном изоляторе, когда было очевидно, что в данном случае даже домашний арест — это крайняя мера? На этот вопрос нам помог ответить Юрий Аванесян, которому пришлось провести в СИЗО № 1 города Саратова 9 месяцев. По его словам, то, что показывают в следственном изоляторе проверяющим или журналистам, — чистой воды надувательство. Якобы там расположены две-три показательные камеры, которые к «неожиданному» приезду инспекции наполняют показательными заключенными.
«На самом деле там просто нечеловеческие условия содержания, — рассказал собеседник. — В феврале, когда меня туда поместили, со стен камеры текла вода — конденсат. Подушки мокрые, личные вещи, которые находятся на полу, — мокрые. Пищу, которую там давали людям, со слов конвоиров, даже служебные собаки не едят. Они кипяток или даже не кипяток, а просто горячую воду откуда-то набирают в тару, туда накидают капусту и пытаются этим заключенных кормить! Хлеб там условно так называется. Если его сжать в руке крепко, то из него вода будет черная капать».
Отдельная история с коммунальными услугами, если так можно назвать то, что предоставляется людям, содержащимся в СИЗО. Прежде чем продолжить, оговоримся, что находятся в этом месте не осужденные, а те, кого лишь подозревают или обвиняют полицейские. «Туалеты расположены практически под столом, который невозможно подвинуть, потому что он прикреплен к стене, — продолжает рассказ Юрий Аванесян. — Воду отключали постоянно, ее почти никогда не было. Свет, в связи с экономией, в дневное время включать запрещали. Сидишь в темноте, экономишь. Вентиляция там не работает. Когда курят в помещении, можно вешать топор, даже потолок невозможно увидеть. Если 12 человек курят, представьте, сколько вреда они приносят единицам некурящих».
Также Юрий Владимирович отметил, что в камеры, предусмотренные на 10 мест, могут «набить» человек 15-18. Тем, кому «не посчастливилось», приходится спать на полу: «Бывает, переведут в другую камеру, и окажешься не на кровати». Людей на прогулке в СИЗО собеседник сравнил с упряжкой собак на Севере. Руки заводят за спину и всех «гуляющих» связывают цепями между собой.
«Условия такие дикие: в баню, допустим, водят всех в одну. И больных, и инфицированных. В этой бане все моются один раз в неделю. В 2010 году была жара под 40 градусов, а баня — один раз! А не дай бог еще в этот же день везут в суд или еще куда-то! Тогда в баню не попадаешь».
Испытав на себе такие «прелести» содержания в саратовском следственном изоляторе, Юрий Аванесян обратился в Европейский суд по правам человека. Сделал он это, как только прибыл в Тагил, где отбывал наказание по решению суда. Одну из жалоб он написал на пыточные условия содержания в СИЗО № 1 города Саратова (ст. 3 Европейской конвенции прав человека).
Жалобу уже рассмотрели. Представитель России в Европейском суде по правам человека, заместитель министра юстиции Российской Федерации Георгий Матюшкин признал, что условия содержания Юрия Аванесяна в саратовском СИЗО были пыточные, и предложил компенсировать ему ущерб. «Но я отказался идти на мировое соглашение и оставил решение за судом. Европейский суд принял решение в мою пользу. В установленный срок министерство юстиции мне выплатило деньги», — отметил собеседник.
Сейчас Юрий Аванесян не сомневается, что в следственный изолятор людей помещают для того, чтобы их сломать. «Когда человек, который не был в СИЗО, попадает туда, за два месяца из него делают что-то вроде игрушки «лего». Что хотят, то и делают с ним. Условия ставят. Некоторых ломает как раз этот момент. Люди не могут представить, как себя вести в такой ситуации. Идет сильное психологическое воздействие. Бывает так, что туда родственников не пускают. Знаю много таких случаев. Человек просто не может себя защищать, он становится слабым», — рассказал Юрий Владимирович.
Кроме того, он заметил, что далеко не всегда применяются силовые методы воздействия на обвиняемого. Рукоприкладство, которое могут себе позволить некоторые нечистоплотные стражи правопорядка, в следственном изоляторе фактически не применяется. Есть другие методы «работы».
«Некоторые думают, что в СИЗО обязательно колотят или еще что-нибудь. Но способов полно. Элементарно — без пищи и воды закроют, и будешь делать то, что скажут. В одиночную камеру закроют — и не нужно ничего больше делать! А те, кто курят, вообще с ума сойдут. Сигарет просто не дадут, и все. Или наоборот — посадят с тобой такого курильщика, что в дыму с ума сойдешь. Вот это и есть пыточные условия. Эта система ломает человека», — подчеркивает Аванесян.
Получается, что сотрудникам полиции вовсе и не надо выдумывать какие-то изощренные способы выбивания нужных показаний из потенциальных жертв. Достаточно лишь добиться помещения человека в СИЗО, официально признанное российскими и европейскими властями местом с пыточными условиями содержания. Юрий Владимирович рассказал о том, как такое место может сломать здорового, сильного мужчину. Представьте только, что может произойти там с женщиной.
«Там же всякие люди. Есть и преступники, есть наркоманки. Вот посадят нормальную, законопослушную женщину в одну камеру с тремя наркоманками, и все — ее просто психологически сломают, давление ужасное идет...» — отмечает Аванесян.
Почему такое вообще возможно в цивилизованном обществе? Почему людей, которых лишь подозревают в неких преступлениях и которые вполне могут оказаться невиновными, заключают в такие пыточные условия? Неужели это считается нормой? Нормой, которой, по всей видимости, вовсю пользуются отдельные представители ГУ МВД по Саратовской области ради достижения своих сомнительных целей.
Конечно же, допускать подобного отношения к людям нельзя. Надеемся, что новый уполномоченный по правам человека в Саратовской области Татьяна Журик сумеет разобраться в этом вопросе и провести не показушную, а реальную проверку саратовского СИЗО.