Этот дом помнит слишком многое. Он видел народовольцев, торжества в честь коронации Николая II, мобилизацию солдат на русско-японскую и первую мировую войны. Он выстоял во время революционных вихрей и Великой Отечественной войны и стоял бы себе и дальше. Но пришло наше милое время, отчего-то описываемое словом «стабильность»...
Пенсионерка Ариэла Полякова живет на втором этаже дома № 29 на Большой Казачьей с 1953 года. А отчего бы не жить: относительно тихая улица в самом центре города, высокие потолки с богатой лепниной, из окна вид на администрацию Кировского района.
— Я интересовалась историей родного дома, — рассказывает Ариэла Яковлевна, — и мне удалось узнать, что его построили в 80-х годах XIX века. Все перекрытия сделаны из лиственницы, за столько лет — ни одной червоточинки или следов гнили.
До недавнего времени все было просто идеально: никто поблизости не вбивал сваи для многоэтажек, метеориты тоже обходили эту местность стороной. Но вот в ноябре 2004 года квартиру на первом этаже продали, а спустя полтора года там принялись делать ремонт с перепланировкой. Как это водится в России, перепланировщики имели смутное представление о сопромате и архитектуре, поэтому они ничтоже сумняшеся снесли аж две несущие стены.
Этот день пенсионерка вспоминает с содроганием:
— Меня тряхнуло, как от землетрясения. Печка расселась, лопнула стена, появились трещины в трех местах, в которые можно было просунуть руку.
В один миг прекрасная квартира стала непригодной для проживания. Газовую печку из-за сквозных трещин использовать отныне было нельзя, поэтому ближайшую зиму Ариэла Яковлевна вместе с супругом Юрием Георгиевичем провели в холоде — в прилегающей к печке комнате температура была от 1 до 9 градусов тепла.
Владельцы квартиры внизу, задумавшие сделать из нее магазин, всполошились, но было уже поздно. Швеллер и столбы, которыми они попытались заменить несущие стены, лишь остановили дальнейшее катастрофичное расползание дома. Последствия опрометчивого шага новых соседей были ужасными — в квартире Поляковых перекосило окна и двери, которые перестали нормально открываться, поползли трещины по лепнине, полы угрожающе прогнулись. Добиться добросердечной помощи от соседей не удалось, поэтому Поляковы решили обратиться в суд.
Если вы решили отстоять свои права в России, нужно сразу приготовиться к тому, что у вас не спеша, маленькими глотками, выпьют три литра крови. Вам придется собирать миллион бумажек, каждая из которых самая важная, совершить кругосветное путешествие между различными учреждениями и сжечь километр ценных нервных волокон. Этот путь доступен далеко не каждому человеку. Его смогут пройти только сильные духом.
Рассмотрение искового заявления происходило в Волжском райсуде, по месту регистрации ответчика. Первые же заседания показали, что все люди в нашем славном царстве-государстве равны, но есть те, которые равнее. Суд постановил, что проводить экспертизу в квартире Поляковых будет некая «Лаборатория независимой судебной экспертизы».
— Когда я познакомилась с результатами исследований этих экспертов, — вспоминает Ариэла Яковлевна, — у меня волосы дыбом встали. Они не нашли причинно-следственной связи между разрушением нашей квартиры и перепланировкой внизу.
Пенсионерка отметила, что инструментарий для обследования ее жилища был весьма оригинальный — лазерный уровень той марки, которой нет в реестре измерительного оборудования, рулетка и фотоаппарат:
— Уровень использовали один раз, рулетка в экспертном заключении не фигурирует, зато на шести фото зафиксированы измерения, проводимые с помощью длинной палки, составленной из двух и связанной... резинкой от трусов.
Юрий Георгиевич вынес из кладовки этот культовый артефакт, который горе-эксперты оставили у них дома. Выглядел он по-настоящему надежно, это вам не какие-то там лазеры-шмазеры.
Стоимость экпертизы, проведенной с помощью таких мощных инструментов, поражала воображение — 50 тысяч рублей. К счастью, эти деньги были разделены между двумя сторонами, поэтому Поляковым пришлось заплатить «всего лишь» 25 тысяч. Стоит ли упоминать, что судья, основываясь на результатах этой экспертизы, тоже сделал вывод о том, что связи между перепланировкой и разрушением квартиры на втором этаже нет.
Смириться с таким решением Поляковы не смогли и подали кассационную жалобу в областной суд. Была назначена новая экспертиза, которую на сей раз провело ООО «Научно-исследовательская лаборатория судебных экспертиз». Стоимость проведенных исследований оценили в 57,6 тысячи рублей, а работы провели за счет средств судебного департамента. Впрочем, впоследствии эту сумму должна была выплатить проигравшая сторона.
Коллегия областного суда отметила целый ряд нарушений в работе Волжского райсуда. Итоговая сумма, которую владельцы магазина должны были выплатить Поляковым, в результате долгих и многотрудных судебных разбирательств возросла со 126 до 299 тысяч рублей. Отдельно пришлось судиться за возврат средств за первую экспертизу. И снова — проигрыш в суде Волжского района и победа во дворце региональной Фемиды.
Думаете, деньги так и потекли рекой к пенсионерам? Вовсе нет — с момента триумфальной победы на сберкнижку истцам поступают какие-то мизерные суммы: от 238 до 4443 рублей. Все дело в том, что единственным источником дохода ответчика была признана... пенсия, а как известно, более 50 процентов дохода взимать не вправе даже судебные приставы. Даже несмотря на столь «бедственное положение» своих противников, Поляковы уверены, что выплаты могут идти гораздо интенсивней.
— Часть пенсии ответчика идет на погашение долга судебному департаменту за экспертизу. Уже около полутора лет ответчик платит государству около 3 тысяч рублей в месяц. Но я считаю, что выплаты должны быть пропорциональны сумме долга. Кроме того, не стоит забывать о такой возможности, как обращение взыскания на имущество должника...
Смотришь в сберкнижку, на которую Поляковым перечисляют выигранные средства, и понимаешь: гораздо проще было сразу махнуть рукой, не сжигать нервные клетки и не ходить по инстанциям. Вся система построена таким образом, что она гораздо больше берет, чем отдает. Пожалуй, судиться в таких условиях — это скорее дело принципа, а не восстановления ущерба.