Пожалуй, ни об одном заболевании нет такого количества мифов, как о раке. Что и не удивительно — эта болезнь известна человечеству еще со времен Древнего Египта. За долгие столетия люди так и не придумали, как победить рак, но тем не менее новейшие методы помогают каждый год спасать тысячи жизней. О причинах возникновения рака и перспективах его лечения с нами беседовал главный врач Саратовского областного онкологического диспансера № 1 Владимир Семенченя.
— Владимир Александрович, не так давно вы высказывали мнение, что для успешного лечения рака не обязательно выезжать за рубеж, российские клиники не хуже. Так почему такой поток страждущих тянется в Израиль и Германию?
— Лечиться надо рядом с домом, я всегда говорю. А вообще это личное дело каждого человека, его выбор. Право человека на выбор места лечения оговорено нормативными документами. То есть никто насильно за руку тянуть не будет. А вообще онкология — та область медицины, достижения в которой в любой точке земного шара становятся достоянием всего человечества. Эта проблема сейчас актуальна, число онкологических больных увеличивается на два-три процента ежегодно. И по данным Всемирной организации здравоохранения, в ближайшие 20-30 лет никакой подвижки в этом плане не будет — количество больных продолжит увеличиваться.
— А из-за чего оно увеличивается?
— Во-первых, идет старение населения. Люди просто доживают до своего рака.
— То есть это в каком-то смысле возрастное?
— Нет. Это патология в основном пожилых людей, но опухоль может возникнуть в любом возрасте, в том числе и у детей. Генетическая предрасположенность опять же. Но в основном пик заболеваемости приходится на группу старше 60 лет. И чем выше возраст, тем больше вероятность возникновения опухоли. Другое дело, что в этом возрасте люди умирают от других причин — сердечно-сосудистая недостаточность и так далее. Касательно возрастных пациентов можно говорить о так называемой иммунодепрессии и снижении уровня защиты организма. Есть и семейные раки — это связано с мутацией генома. Это не значит, что если болела бабушка, дочка или внучка стопроцентно заболеют, но это диктует необходимость более тщательного отношения к себе.
— Онкологи часто оперируют термином "пятилетняя выживаемость". Если пациент преодолел отметку в пять лет без рецидивов, то можно говорить о том, что борьба с болезнью оказалась успешной.
— В среднем у нас 52 процента заболевших переживают пятилетний порог. Но надо учитывать, что при разных видах рака эта цифра разная. Есть, например, опухоль поджелудочной железы, которую очень трудно диагностировать.
— В онкологии есть понятие "излечение" или разговор идет все же лишь о длительной ремиссии?
— Это хроническое длительно текущее заболевание. Но если, например, больному диагностировали рак в 60 лет и он живет десять лет и умирает от другой причины... Когда человек родился, уже подразумевается, что он смертен. Не бывает вечной жизни. И панацеи не бывает от того, что нас окружает. На днях заходил мой знакомый, в 90-е годы у него была опухоль одного из самых агрессивных типов, и вот он уже двадцать лет живет. Это заболевание не прогнозируется, к сожалению, и никто не скажет, сколько осталось человеку.
— Каким образом можно профилактировать рак?
— Начнем с того, что всеми проблемами, которые у человека возникают, он обязан сам себе. Образ жизни накладывает определенный отпечаток на процессы, происходящие в организме. Рак — это не одно заболевание, их более ста. И нет ни одного органа или ткани в организме, которые не были бы подвержены этому заболеванию.
Одна из самых часто встречающихся опухолей — рак легкого. Примерно 9,5 тысячи больных у нас становятся на учет ежегодно, и более тысячи из них с раком легкого. Если люди отказались от курения... Но тут тоже не так, что сегодня ты бросил курить, а завтра здоров. Воздействие табака на опухолевые процессы исчисляется десятилетиями. Если бы так было все просто, Абдулов и Янковский еще радовали бы нас своими ролями на сцене.
Или опухоль кожи — часто встречающаяся патология. К счастью, не все ее формы агрессивные. Большая часть — это относительно доброкачественно протекающая базилиома. Вызывает ее инсоляция (облучение солнечным светом — прим. ред.). На солнце можно пребывать в первой половине дня и после четырех-пяти часов. Девочки летом загорают, а осенью у нас всплеск случаев рака кожи. Родимые пятна начинают чесаться, кровоточить, менять окраску.
Рак шейки матки — тут роль играют особенности полового поведения. Молочная железа — зеркало гормональной системы женщины. Все аборты, воспалительные процессы волей-неволей отражаются на ней. Мы не можем, к сожалению, повлиять на чувство ответственности в человеке, хотя, конечно, пытаемся. Сокращение числа больных возможно при реализации специальной госпрограммы, рассчитанной на многие годы. Главное — ранняя диагностика и адекватное лечение. Ранняя диагностика зависит напрямую от первичного звена. Сейчас увеличилось число человек, прошедших диспансеризацию в рамках национальной программы и соответственно увеличилось число больных с выявленными патологиями. А чем раньше выявляется заболевание, тем проще его лечить.
— Каких специалистов должен ежегодно посещать человек, чтобы вовремя засечь рак?
— Есть такое понятие, как скрининг, то есть поиск патологий среди практически здоровых людей. Он должен быть массовым и недорогим. Например, для молочной железы идеальным является маммографический скрининг. Женщина после 40 лет должна ежегодно или раз в два года делать маммографию. Потому что пропальпировать мы можем только опухоль размером не менее 1,5-2 см. Чтобы вовремя диагностировать рак шейки матки, нужно один раз в два года проходить осмотр у гинеколога и сдавать мазок на цитологическое исследование. Что касается опухолей кожи, то тут самообследование. Если что-то вызывает какие-то опасения — обращаться к специалисту-онкологу.
— После появления каких симптомов нужно срочно бежать к врачу?
— Когда появляются симптомы, как правило, бывает уже поздно. Уже наблюдается осложнение опухолевого роста. А так пятилетняя выживаемость при, например, раке молочной железы на ранних стадиях — 90 процентов. Но женщины часто приходят к нам с запущенными случаями. Они могут длительное время использовать нетрадиционные методы лечения, капустный листок прикладывать, ходить к бабушкам.
— Какие виды рака в итоге самые сложные, если можно так выразиться?
— Нельзя однозначно сказать. Это зависит, например, от частоты, с которой данный рак встречается. Мы уже говорили о раке легких. Опять же рак молочной железы. Это локализации, которые легко поддаются лечению при условиях ранней диагностики. Ранняя диагностика доступна — тут не нужен компьютерный томограф, как в случае с опухолью поджелудочной. Томографию каждый житель области не сможет проходить ежегодно — этот метод довольно затратен, да и количество случаев рака той же поджелудочной не так высоко.
При видах рака наружной локализации много дает обычный осмотр — например, стоматолог может на приеме увидеть образования в полости рта, обращает на себя внимание и увеличенная щитовидная железа.
Рак шейки матки тоже поддается ранней диагностике. Более того, сейчас идет работа по его ранней профилактике с помощью вакцинирования.
— И, на ваш взгляд, вакцинация имеет смысл?
— Пока наработок, которые могли бы это доказать, недостаточно. Но данное направление, по опубликованным данным, имеет место быть. В любом случае, на государственном уровне подобной программы не существует.
— Владимир Александрович, а бывает рак сердца?
— Опухоли перикарда бывают. В литературе также встречаются сообщения об опухолях миокарда, но в своей практике я такого не встречал.
— При раке молочной железы, если она была удалена, оплачивает ли министерство протезирование?
— Протезирование может быть одномоментным с удалением железы, может быть отсроченным. Женщины в возрасте иногда отказываются это делать. Вообще любые пластические и косметические операции платные. Наше учреждение на сегодняшний день не занимается этой проблемой.
— Поговорим о канцерогенах. Где среднестатистический человек чаще всего с ними сталкивается и как нейтрализовать их действие?
— К сожалению, мы не можем существовать в замкнутом пространстве от окружающей среды. Буквально вчера в интернете наткнулся на заметку "Предмет, с которым мы ежедневно сталкиваемся, который вызывает рак". Оказалось, скутер. Канцерогены могут быть в виде ионизирующего излучения, доказательства тому — последствия взрывов в Нагасаки и Хиросиме. В основном же это нитраты и нитриты, пищевые добавки. Опухоль толстой кишки, например, напрямую связана с рационом. Скажем, в Америке опухоль толстой кишки возникает чаще, чем у европейцев, так как пища высококалорийная с малым содержанием клетчатки. Возникают запоры, длительный контакт стенок кишечника с теми канцерогенами, что попадают в пищу...
— Какие методы лечения сейчас на пике?
— В будущем прогресс будет за лекарственными методами лечения. Не всегда мы можем отделить опухоль от больного или больного от опухоли, чтобы провести операцию, когда она прорастает в жизненно важные ткани, например аорту. Основная задача операции — убрать массу опухоли. Если действовать только с помощью лекарств — это надо столько препаратов влить в человека, что это несовместимо с жизнью! Химиотерапия может быть предшественницей хирургического метода либо использоваться уже после операции, чтобы убрать оставшиеся злокачественные клетки. Сейчас синтезируются препараты для так называемой таргетной терапии, которые действуют конкретно на раковые клетки и не повреждает здоровые ткани. У нас такие препараты применяются уже более десяти лет. К сожалению, пока нет таблетки от рака, чтобы ее принять и быть здоровым.
— Насколько при раке может помочь пересадка органа?
— Пересадки чаще делают все же при хронических заболеваниях вроде циррозов, если мы говорим, например, о печени. Существует несколько теорий развития рака. По одной из них имеет место этапность — от маленькой опухоли до большой, а может быть изначально клетки циркулируют в кровотоке, поэтому удаление опухоли ничего не даст.
— В Совете Федерации обсуждается возможность импортозамещения лекарств с заменой зарубежных препаратов на российские аналоги. По онкологии это может ударить?
— Я о таком не слышал. Это было бы негуманно. Хотя отечественные фармакологические компании, конечно, должны развиваться и заниматься этим вопросом. А так есть бренды — семь лет проходит, и компании должны рассекретить состав. Тогда появляются дженерики. Это не значит, что дженерик хуже бренда, хотя всякое бывает. В любом случае это не завязано на одной, например, Норвегии или другой европейской стране-производителе.
— Есть ли отличия вашего диспансера от онкодиспансера № 2 в Саратове по профилю работы?
— Диспансер предусматривает многопрофильность. Другое дело, что человек может лечь на онкологическую операцию и в обычную городскую больницу. Скажем, в 3-ю или 8-ю, если речь идет об урологии. Правда, этому должно предшествовать заседание консилиума онкологов. Меня поражает больше, что люди идут в частные клиники. Потому что онкология — это не только операция. Это длительная поддерживающая терапия. И когда мы говорим о лечении, лечиться надо в одном учреждении, а это, как правило, специализированный онкологический диспансер, где есть возможность проводить комплексную терапию, сочетать несколько методов воздействия на опухоль.
— Возможно, к частникам идут за бытовыми условиями?
— Люди сейчас с удовольствием ездят не в общем вагоне, а в СВ. Конечно, желание дополнительных удобств есть, но мне казалось, что надо выбирать специалиста, а не палату.
— Владимир Александрович, а в вашем диспансере есть возможность устроиться в палату с повышенным уровнем комфорта?
— Ну как вы думаете, если учреждение строилось в 37-м году? Тогда и задачи были другие. И потом: туалет есть, душ есть. А то, что палаты большие и человек не один лежит... Вот вы как думаете, сколько в хосписе должно быть коек в палате?
— Две.
— Ну хорошо, двое лежат, один умирает — каково второму будет? Три. Опять же двое будут дружить, третьего в свою компанию не примут. Поэтому согласно психологии в палате должно быть четыре человека.
— Когда врачи принимают решение, что больной неизлечим, и дают ему направление в хоспис?
— Хоспис — это не финал. Это учреждение, которое преемственно на этапах лечения, а не так, что человек ложится в хоспис и умирает. Цель хосписа — улучшить состояние больного и увеличить продолжительность жизни. Там проводится симптоматическая терапия, устраняются те или иные нежелательные симптомы. Снимают интоксикацию, анемию. Онкобольные очень боятся боли, так что есть подборка препаратов, которая позволяет отдохнуть, поспать ночью. Средний срок пребывания в хосписе — 5-7 дней. Это может быть коррекция назначений, могут быть койки дневного пребывания, есть и стационарные койки. Имеется выездная служба, потому что структура хосписа подразумевает помощь на дому — в привычной среде, рядом с близкими. Это очень важно, это целая наука.
— Владимир Александрович, вы обмолвились, что здание 37-го года постройки. Есть ли планы по расширению, переезду?
— Несомненно, область нуждается в дополнительных койках. Сейчас этот вопрос обсуждается. Мы представляли свои предложения — в новом корпусе будет 450-500 коек. Обсуждается возможность строительства в одном из районов Саратова.
— В ближайшее время в Саратовской области должны появиться три новых аппарата для лучевой терапии. Комментируя этот факт, министр Алексей Данилов отметил, что в настоящее время "материально-техническая база радиотерапевтических отделений морально и физически устарела". В чем заключается моральное устаревание аппаратуры для лучевой терапии? Что даст жителям области новая техника?
— И при том, и при другом методе лечения (с использованием передовой аппаратуры и более ранней — прим. ред.) повреждается опухолевая клетка. Другое дело, что современные аппараты позволяют осуществить системное планирование терапии, чтобы воздействие на здоровые ткани было минимальным.
— В специалистах недостатка нет?
— Ну, во-первых, университет сейчас готовит медицинских физиков. У нас на сегодняшний день недостатка нет. Вот в Вольске ситуация похуже. Но это связано не столько с онкологией, сколько в целом с дефицитом медицинских кадров на периферии.
— Владимир Александрович, какова статистика детской онкозаболеваемости? Отличаются ли формы онкологических заболеваний у детей и взрослых?
— Имеет значение возраст. У детишек младшего возраста часто встречается рак кроветворной системы, и вообще в детской онкологии половина случаев приходится на проблемы с кровью. Если у взрослых чаще встречаются органные опухоли, то у детей — гематология, начиная с подросткового возраста — опухоли костей. Чаще всего их направляют в московский онкоцентр имени Блохина.
— Кроме детей, кого-нибудь еще отправляют лечиться за пределы области?
— В основном направляем на консультацию, а не на лечение. На химиотерапию вообще нет смысла куда-то ехать, потому что препараты везде одинаковые. У нас есть масса пациентов, которые съездили, например, в Израиль, а за терапией возвращаются сюда.
— Периодически появляются сообщения о случаях, когда врачи уже опустили руки, а у человека вдруг пропадают все признаки рака...
— Рак — это непрогнозируемое по течению заболевание. И исход зависит от многих факторов, в том числе от естественной иммунной защиты организма. Это особенность течения заболевания. И еще ошибки могут быть при постановке диагноза. Были случаи и в моей практике, когда ставили рак поджелудочной железы, а люди живут — скорее всего, был панкреатит, воспаление поджелудочной железы.