На прошлой неделе в рамках своего тура Саратов посетил поэт и музыкант (себя таковым не считающий), основатель и Великий магистр Ордена куртуазных маньеристов Вадим Степанцов. Корреспонденту "Газеты Наша Версия" удалось с ним побеседовать незадолго до начала творческого вечера.
- Вадим Юрьевич, наверное везде вас об этом спрашивают, но и мы не будем исключением: как вам в нашем городе? Успели посмотреть Саратов?
За световой день успели многое объездить и посмотреть. В целом облик города произвел благостное впечатление. Я представлял себе Саратов немного другим. Очень рад, что мое впечатление скорректировалось в правильную сторону.
- Вы первый раз в Саратове?
- Да. В первый.
- А вам когда-нибудь было интересно, что думают приезжие о вашем городе?
- Тут стоит разобраться, что такое мой город. Я как Гомер — родился в семи городах. По крайней мере четыре города точно будут оспаривать право на меня, если я когда-нибудь достигну славы Гомера. Это: Донецк, где я собственно, родился, Тула, куда меня привезли сразу после рождения и записали ее уроженцем... В-третьих: Узловая — городок под Тулой, где я провел время с года до шести — то есть, самые главные детские годы. Ну и, соответственно, Москва, где было все остальное. Так что все сложно здесь.
- Сегодня у вас в Саратове не концерт, а творческий вечер, как заявлено в афише, со стихами и романсами. Чем публика, которая приходит на такие вечера, отличается от той, что пришла бы, скажем, на "Бахыт Компот"?
- Есть точки пересечения. Но есть и различия. На "Бахыт Компот" приходят люди в основном попрыгать, оторваться и послушать. Получить три в одном. А на проект, который мы презентуем сегодня в Саратове, он называется "Бедлам-Капелла", приходят люди немного углубиться в ажурную ткань поэтического творчества.
- Ваши концерты и вечера в основном проходят в кафе, ресторанах и рок-барах. Люди выпивают... Не бывало ли скандалов, драк?
- Давненько не случалось, слава Богу. Все-таки как-то культурный слой во всех смыслах: и в быту и в нравах, улучшился за последние 20 лет. Это я как человек, проживший более полувека, вам говорю.
- А сами в последний раз дрались давно?
- Скажем так, был на волоске от драки лет 10 назад. Когда проект "Бедлам-Капелла" только начинался. Мы выступали в одном заведении в Москве близ площади Маяковского. И какая-то девушка "пергидролевого" вида стала просить у нас не то песни Алены Апиной, не то песни Филиппа Киркорова. Что-то такое. И сколько ей не объяснялось, что мы — авторский коллектив, она не унималась и в конце концов запустила в наш оркестр, в наше трио, бутылкой. Бутылка удачно попала в меня. У меня все поехало. Я уж было побежал к тому столику. Но увидел испуганные глаза этого недалекого существа. При этом ее кавалеру, который оказался американцем и профессором, мои друзья почему-то всыпали. Я пытался как-то помирить, пригасить конфликт, даже коньяк подносил, но кавалера зачем-то побили. В общем, я очень пожалел, что не было на тот момент боевого подразделения, которое называлось "Послушницы Ордена куртуазных маньеристов". Потому что женщину, как-то это запрограммировано что ли, бить не могу. Хотя иногда напеваю песню: "Я женщин не бил до 17 лет. В 17 ударил впервые". Но это не про меня.
- Говорят, что поэты народ достаточно сложный. Вот и у вас не так давно возникла некая ситуация или даже конфликт с поэтессой Верой Полозковой. Можно об этом немного рассказать?
- Это не конфликт, это идиосинкразия. Просто я как-то не очень воспринимаю стихи этой дамы. И в камерном телешоу у Дмитрия Молчанова высказался в меру едко и в меру толерантно о ее опусах на тему каких-то "Карл у Клары украл кораллы". Как-то так отозвался, после чего она всюду стала говорить, что я животное. Ну, какой есть. На нет ситуация потом так и не сошла, а перетекла в какие-то поэтические опусы, эпиграммы и даже в произведения. Например произведение "Неопалимая купина", где действуют поэт Похмелин и поэтесса Лера Лепесткова. Ну, соответственно: Емелин и Полозкова, которые где-то в каких-то поэтических тусовках типа "Театра.doc" выступали недавно. Я попытался обыграть эту тему.
- Как относитесь к современной поэзии? Есть ли в вашем понимании такой термин сродни с "современным искусством" например?
- Он всегда существовал. Только разные люди вкладывали в него разные смыслы и разное понимание. Скажем футуристы, чтобы покончить с традиционной поэтикой и навязшими в ушах символистскими завываниями, решили всех поэтов, включая Пушкина и дальше, сбросить с парохода современности. И возвести всякую бессмыслицу типа "Дыр бул щил" в абсолют. Но у них не получилось. Самый талантливый из них — Маяковский — все-таки ближе к поэзии человеческой. И медитативная поэзия и сюжетная. Лирика и сюжетность являются основой и главным признаком русской поэзии. Для меня, по крайней мере. А не какие-то красивые вздохи, выдохи и утонченная бессмыслица.
- Орден, подобный Ордену куртуазных маньеристов мог бы существовать сейчас, возникнуть в этом времени?
- Думаю, что да. Есть достаточное количество людей рифмующих. И рифмующих складно. И даже рифмующих весело. Среди этих товарищей смог бы образоваться какой-то костяк, который сплотил бы лучших, самых талантливых и самых виртуозных из них. Пока что я таких объединений не вижу. Есть отдельные вспышки, но они не консолидируются.
- Сами кого сейчас читаете? Поэзия, проза?
- И поэзию и прозу. Прозу больше читаю...
- Кого именно? Какие-то имена?
- Они на слуху все эти люди. Получают литературные премии какие-то. Выступают и как рупоры социальные. С позицией политиканствующей. Есть и абсолютно отрешенные товарищи. Хотя и эта отрешенность абсолютно не может коррелировать с теми процессами, которые происходят сейчас и в стране и в мире.
- Вы не далеки от темы политики. Даже ездили, выступали на концертах в поддержку Новороссии. Что можете сказать о ситуации на Украине? Действительно ли Бог ее покинул, как вы поете в одной из своих песен?
- Ну, понятно, что это поэтическая метафора. Но то, что люди, которые сейчас у власти, и те, на штыках которых держится эта власть, и те, которые им сочувствуют, это действительно очень зашоренные, мягко скажем, люди. Есть и те, что остались в большей трезвости, их голос тоже слышен: Анатолий Шарий, Максим Равреба. Но люди на Украине много боятся. Например, я могу носить значок с украинским биколором. И я его носил до тех пор, пока эти, с позволения сказать, революционеры, не стали жечь милицию коктейлями Молотова. Пока парня одного не искалечили, глаз из живого не вырвали. С этих пор у меня этого нет — выкинул, утопил. А там люди не могут носить георгиевскую ленточку. За это можно получить травмы, не совместимые с жизнью. Сейчас на Украине трясут пользователей социальных сетей, которые комментируют те или иные посты не так, как надо украинской власти или проукраински настроенным ребятам. То есть, это территория беззакония. Хотя, если бы у нас случилось то же самое, а к тому и шло все в 2011-2012 году, если бы наш лидер и наши силовики дали заднюю, у нас был бы просто ад и Афганистан. То есть Украина еще как-то держится. Она чуть больше Европа, чем мы. А нам такой сценарий непозволителен.
- Как думаете, чем все это закончится? Или чем должно закончиться?
- Украина, то, что там происходит — как урок. И хорошо, что урок произошел там, а не на этой территории, которая населена 150 национальностями. А то было бы все очень и очень плохо. Мало бы не показалось.
- А что можете сказать о политической ситуации в нашей стране?
- В нашей стране нет политической ситуации. У нас стабильность.
- Стабильность или стагнация?
- Стагнация имеет место быть. Но стагнация вообще-то касается и многих стран мира. В Европе, которая унавоживает метафорический английский газон, уже 200, а где-то 400 лет, там все хорошо и нарядно. Но если бы нам дали еще лет 20-30 мирной жизни, у нас было бы немногим хуже. Этой стране нужен такой лидер как сегодня. Это необходимая стадия для какого-то следующего прыжка.
- Если немного уйти от политики, что вас раздражает, допустим, когда по улице просто идете?
- Давно уже ничего не раздражает. Свыкся со всем. Когда много мусора на улице, например. Сегодня я его видел и на ваших улицах. Вспомнил ночной Париж. Я там был недавно. С дочкой гуляли. Там тоже много мусора. Наверное утром его убирают, но я не дождался часа дворников. Но и тут можно посмотреть на неубранные урны и подумать, что ты где-нибудь в Париже.
- Давайте вернемся к творчеству. "Бахыт Компоту" в следующем году четверть века. За это время что изменилось?
- Ничего не изменилось. Что-то изменилось за пять лет. Что-то с тех пор, как был записан альбом "Раздень меня по телефону". Есть некий стабильный уровень. Как говорил папаша Дулиттл из пьесы "Пигмалион" Бернарда Шоу: "Мы достигли вершин лондонского дна". И мы сейчас на вершине российского андеграунда. Назовем это индепендентом. Мы где-то там, независимые от медиа или продюсеров, которых я тоже навидался в своей жизни. Мы образец того, что можно достичь работой и терпением. И не обращая внимания на материальные трудности.
- Как относитесь к таким эпатажным музыкантам как, например, Паук, Немоляев, Шнуров? Считаете ли эпатажным себя?
- Только мы говорим сейчас об авторской песне. Это правильно называть так. Потому что музыка — это Доницетти, Прокофьев, Чайковский, Бах, Гендель. На худой конец Эндрю Ллойд Вебер. То, чем занимаются Паук, Шнуров, Стас Михайлов, Константин Кинчев и ваш грешный и покорный слуга — это все расстановка трех аккордов в определенной последовательности, на которые наляпаны какие-то слова, которые несут какие-то смыслы. Как я отношусь... Скажем так, когда появился первый альбом Шнурова - "Мат без электричества", он меня сильно пронзил. Так же, как и первый альбом "Ляписа Трубецкого". А потом все это превратилось в уловление себя любимого за хвост. Все это в случае со Шнуровым — топтание по одной тропинке. Что касается товарища по имени Сергей Михалок, которого я знал как грустного клоуна... И каким он до сих пор для меня остается — идеальным грустным клоуном. Все его эскапады рубежа нулевых и десятых годов мне чужды. Потому что я противник всех и всяческих революций. Считаю, что революции, они блага человечеству не несут. Но он в это верит. Или играет в это. Если играет — это очень плохо.
- Вместо вопроса про творческие планы в завершении беседы спрошу о ваших новых проектах: "Бурлеск-Оркестр" и Sex Itals.
- Sex Itals намечался как проект параллельный "Бах!Компоту". Я решил сгруппировать перепевки итальянских и англоязычных авторов, положенные на русский салтык, и выступать с ними отдельно. Но потом проект стал основой нового "Бах!Компота". То, что сейчас происходит с "Бурлеск-Оркестром" - это продолжение проекта Sex Itals. Это те же веселые перепевки хитов плюс старые и забытые нами уже песни "Бах!Компота", но которые захотелось реанимировать. "Бурлеск-Оркестр" - это все же больше цирк. А "Бахыт Компот" - это больше рок-н-ролл.