Президент адвокатской палаты Москвы Генри Резник высказал свое мнение по поводу нашумевшего дела матери семи малолетних детей Светланы Давыдовой, а точнее, о работе первого адвоката арестованной женщины, в отношении которого сейчас возбуждено дисциплинарное производство по факту ненадлежащего оказания юридической помощи. По мнению Резника, Андрей Стебенев нарушил нормы адвокатской этики и теперь должен будет ответить квалификационной комиссии и совету палаты на вопросы: почему не ходатайствовал об отложении рассмотрения судом вопроса об аресте для получения документов о наличии у подзащитной семи малолетних детей? почему не обжаловал арест и пропустил срок подачи жалобы? почему комментировал в прессе уголовное дело с позиции следствия, утверждая об обоснованности задержания и обвинения Давыдовой? почему только через десять дней после ареста собирался встретиться с подзащитной, "чтобы выяснить ее позицию по уголовному делу", тогда как ее надо было определить до предъявления обвинения и первого допроса?
Мы решили поинтересоваться у саратовских адвокатов, согласны ли они с позицией Резника и считают ли эффективным действующий институт бесплатной защиты, предоставляемой государством подозреваемому и обвиняемому в рамках уголовного дела. В опросе также принял участие заслуженный юрист России Александр Ландо. Стоит отметить, что получить ответы на вопросы от уполномоченного по правам человека в Саратовской области Татьяны Журик не удалось: сотрудники аппарата уполномоченного обещали "подготовить письменный ответ и сразу прислать на электронную почту", но, видимо, четырех дней для такой серьезной темы им оказалось мало.
Андрей Володин, адвокат:
— То, что Стебенев, вместо того чтобы предпринять все меры, чтобы облегчить участь подзащитного, даже не обжаловал арест, это нонсенс. И тут не имеет значения, назначенный ты или работаешь по соглашению. Во всяком случае, прошу прощения за грубое выражение, хотя бы для того, чтобы свою задницу адвокатскую прикрыть, должен был это сделать.
— Если перейти от частного к общему — по вашему мнению, эффективна на данный момент государственная защита?
— Все зависит от того, как человек сам себя позиционирует. Мне тоже случается, не часто, работать по таким делам. Есть определенный уровень, ниже которого я никогда не позволю себе опуститься. А в этой отрасли происходит следующее. Я не буду называть вам фамилии — в одном и том же следственном органе работают, как правило, одни и те же адвокаты. Они за это получают денежку от государства. И если такой адвокат хотя бы один раз взбрыкнет, то его туда больше просто не позовут. Между собой мы их называем сливными бачками.
— На ваш взгляд, какой должен быть порядок назначения государственных защитников?
— У нас 37 следственных подразделений в городе и достаточно большое количество адвокатов. Можно распределить, чтобы следователь звал не нужного ему адвоката, а того, который в этот день дежурит. В этой ситуации никаких карманных адвокатов не будет.
Станислав Зайцев, адвокат:
— Я согласен с позицией Резника. К большому сожалению, у нас и в Саратове хватает таких адвокатов, которые ненадлежаще относятся к своим обязанностям. И те защитники, которые выступают не по соглашению сторон, а по назначению государства на стадии предварительного расследования, в большинстве связаны со следователем, который приглашает своего карманного адвоката. Они, в свою очередь, работают не на своего подзащитного, как это должно быть, а, по сути, помогают следователю, чтобы, может быть, в следующий раз его опять пригласили. И ни в коем разе не делают того, что может повредить следствию.
— Если дело в порядке назначения, каким он должен быть, чтобы исключить такие случаи?
— Думаю, было бы правильнее, чтобы адвокатскую палату и суд, и следователи извещали о необходимости вступления кого-либо из адвокатов. А хождения по просьбе лично кого-то быть не должно. И распределение этих адвокатских поручений должно происходить каким-то иным образом. В отношении госзащитников поступает очень много жалоб от их подопечных. Я тоже сталкивался с такими случаями — когда люди попадают сначала на "бесплатного" адвоката, начинает твориться что-то невообразимое. И когда человек приходит уже к адвокату, нанятому по соглашению сторон, иногда бывает очень сложно исправить то, что сделал государственный защитник.
— Есть какие-то еще негативные аспекты в деятельности так называемых бесплатных адвокатов?
— Эта защита не совсем бесплатная. Дело в том, что государство выделяет какие-то денежные средства за эту работу. Но с учетом того, что адвокатам, которые приобрели определенный имидж, статус, не очень интересно по этим расценкам принимать участие. В перечень попадают те адвокаты, которые не могут заработать в делах по соглашению сторон. Нормальные, скажем так, защитники, игнорируют все эти вещи. Если планка по оплате будет поднята, наверное, какие-то значимые адвокаты не откажутся от ведения подобных дел.
— Вам известны случаи, когда государственная защита оказывалась эффективной?
— Ну, таких случаев не очень много. Например, когда я был помоложе и не отказывался от ведения подобных дел, защищал подзащитных, довольно удачно. По более или менее свежим — не припомню таких примеров.
Александр Ландо, председатель Общественной палаты Саратовской области:
— Да, в этой сфере есть проблемы, их должны решать руководители адвокатских палат, заниматься вопросами качества и так далее. К сожалению, наша саратовская палата от этого далека. Потому что меня не устраивают тоже некоторые эти государственные адвокаты — те, которые становятся персональными адвокатами следователя.
— Таких случаев много?
— Ну, они есть. И я обращал на это внимание руководства адвокатской палаты.
— Давно?
— Я вот и на пресс-конференции об этом говорил на прошлой неделе, еще не было этого дела, никто не знал. Ну я об этом говорил! Никто ими не занимается. Руководителям адвокатских сообществ надо заниматься воспитанием, соблюдением кодекса адвокатской этики. К сожалению, это все упущено.
Юрий Лукашов, адвокат:
— Ну, вы Резнику-то не шибко верьте — это раз. А во-вторых, это очень порядочный адвокат — Стебенев. Я его знаю, лично приходилось встречаться. Поэтому там немножко не совсем так, как написано.
— А как?
— Он назначен был на полном основании, Давыдова от него не отказалась, позицию они согласовывали. А после, когда началось, что под стражу там, не обжаловал, так это извините, это ее проблемы. Она должна сказать: обжалуй. Адвокат самостоятельно ничего не делает, кроме как позицию своего подзащитного. Если подзащитный не говорит обжаловать, значит, не буду обжаловать. Но я должен объяснить ей, что вот так будет лучше, так будет хуже.
— Есть такое наблюдение, что одни и те же государственные защитники работают в определенных следственных органах. Вы сталкивались с таким?
— Есть такое, не без этого. Но учтите, если один и тот же защитник работает у одних и тех же следователей, то это ясно — карманный защитник. Я даже знал такие случаи, что защитник делился со следователем денежками. И если такое есть, сразу надо защитника гнать метлой из адвокатуры по одной простой причине: ни один следователь не допустит к себе защитника, который развалит его уголовное дело. Значит, этот защитник однозначно работает на этого следователя. Вот у меня в коллегии много очень прокурорских работников. И они, когда приходили, говорили: "Нам будут давать дела друзья". Я знаю порядочность этих людей… Я посмеялся. Ну так и получилось: да, сначала дела давали, но когда они стали разваливать дела, друзья сразу пошли на попятную. Если защитник постоянно работает у одного и того же следователя, все — это карманный защитник. А это полное нарушение адвокатской этики и закона об адвокатуре.
— Какие-то еще минусы в этой сфере можете назвать?
— Нет. Сейчас и оплачивают хорошо. Например, в областном суде сидишь — 1200 ежедневно. Без института государственной защиты не обойдешься. Человек приходит — ну нет у него денег оплатить адвоката, и по закону он может заявить, что ему необходим такой-то адвокат. Следователи и судьи обычно принимают это в штыки — вот мы тебе еще конкретного будем! Но это уже человек должен настоять и, если совсем отказывают, требовать официальный отказ — тогда же назначается другой.
Роман Малаев, президент Адвокатской палаты Саратовской области:
— Сам институт государственной защиты эффективен. Но есть случаи, когда одни и те же адвокаты участвуют во всех следственных действиях по всем уголовным делам у одних и тех же следователей, так называемые карманные адвокаты, но с ними борются в каждой адвокатской палате.
— Вам приходилось с таким сталкиваться?
— Приходилось, конечно.
— По-вашему, есть какие-то трудности в этой сфере?
— Трудности, конечно же, есть. Вы поймите, до конца вопрос о предоставлении государственной защиты по назначению не отрегулирован. Несмотря на то что адвокатская палата выдает не более одного требования адвокату в день, существуют и другие способы получения дел по назначению. Это может привести к большей загруженности и к оказанию неквалифицированной юридической помощи.
Светлана Писакина, адвокат:
— Я согласна с позицией Генри Резника, считаю, что в данном случае необходимо применять дисциплинарное взыскание.
— Как вы можете оценить работу государственных защитников в целом?
— Как правило, следователи приглашают по назначению уже "своих" адвокатов. По закону они должны уведомлять, но такого не существует. И эти защитники подписывают все, что нужно этим органам, их вызвавшим.
— Как этого избежать?
— Конечно, нужно реагировать на каждый такой случай. И не нужно держать карманных адвокатов.
Зоя Полякова, адвокат:
— Я читала комментарии этого адвоката (Андрея Стебенкова по делу Светланы Давыдовой — прим. ред.), они меня в шок повергли.
— Вы согласны с позицией Генри Резника?
— Полностью поддерживаю.
— На ваш взгляд, действующий институт государственных защитников эффективен?
— Ну а почему не эффективный? Просто здесь многое зависит от деловых, профессиональных и чисто человеческих качеств адвоката. Если человек добросовестно относится к своей работе, то какая разница, за деньги он это делает или за государственную оплату? Я думаю, не имеет значения, по соглашению или по назначению человек работает, если он обладает профессиональными навыками. Например, когда я начинала работать адвокатом, у меня было большое количество дел, где я была адвокатом по назначению. И я добросовестно работала, и мне кажется, результаты были такими же, как если бы люди могли оплатить мои услуги. Могу сказать, что есть достаточно большой процент дел, когда адвокат берет гонорар и тем не менее дела проигрываются.
— Есть такое наблюдение у адвокатов, что в конкретных следственных органах работают одни и те же государственные защитники. Вам встречались такие ситуации?
— Ну вот я вам говорю: когда я начинала работать адвокатом, я часто ходила в одно из подразделений. Но, я вас уверяю, это никаким образом не сказывалось на моей работе. А что такие случаи бывают — да, полностью с этим согласна, действительно, есть такие адвокаты, которые работают в определенной структуре.
Елена Сергун, адвокат:
— Конечно, я согласна с позицией Резника. Тем более что никому не известный адвокат Стебенев, проснувшийся на днях "знаменитым" благодаря своим непрофессиональным действиям при защите Светланы Давыдовой, опять "прославился" по схожему делу. Опять госизмена, опять предварительное следствие в том же следственном подразделении УФСБ. Складывается ощущение, что речь идет о так называемом карманном адвокате, который кормится обслуживанием оперативно-следственных структур, в данном случае следственного отдела конкретного УФСБ, нарушая при этом все писаные и неписаные нормы процессуального закона и адвокатской этики. Откуда такие берутся, мне сказать трудно. Не думаю, что их покупают. Иногда, возможно, в нарушение прямого запрета, вербуют, если речь идет о серьезных подразделениях и серьезных уголовных делах, а потом используют по мере надобности. Чаще, как мне кажется, эти бездарные "рыбки" сами крутятся вокруг "акулы" в расчете на то, что подвернется какая-нибудь "пища". В любом случае, я уверена, им не место в адвокатуре.
Конечно, мне, как и многим моим коллегам, приходилось сталкиваться с результатом работы таких адвокатов. Их довольно много вьется около нарконтроля и следственных подразделений полиции. Да, собственно, дело даже не в бесплатности услуг. Дело в профессиональной сущности. Нельзя быть честным и профессиональным, когда работаешь по соглашению, и негодяем и бездарем, когда работаешь по назначению. Если ты боишься следователя в прямом и переносном смысле слова, когда работаешь по назначению, то не будешь действовать в интересах клиента и за его деньги.
Лакеями и трусами не становятся, я убеждена — ими рождаются. То ли не хватает какой-то хромосомы, то ли, наоборот, — лишняя.
— Эффективен ли действующий институт бесплатной защиты, предоставляемой государством подозреваемому и обвиняемому в рамках уголовного дела?
— Сам по себе институт бесплатной защиты или защитника по назначению нужен, потому что гарантирует, точнее должен гарантировать, право на защиту независимо от материального положения человека. Я знаю многих своих коллег, которые одинаково честно и профессионально выполняют функцию защиты независимо от того, работают они по соглашению или по назначению. Просто таких адвокатов мало. Не потому, что бесплатный сыр только в мышеловке. Просто качество и результат работы адвоката напрямую зависит не только от профессиональных, но и от его личностных характеристик. Настоящий адвокат, даже приглашенный следователем, не "ляжет" под структуру, а будет отстаивать права своего подзащитного. Другое дело, что таких стараются "не приглашать".
— Каким должен быть, с вашей точки зрения, порядок назначения бесплатного защитника?
— Порядок назначения защитника должен быть очень жестко регламентирован, а назначение, по моему глубокому убеждению, должно происходить исключительно через региональные адвокатские палаты. Это хоть в какой-то мере позволит контролировать данный процесс и хотя бы частично исключить сговор следствия с защитой. На мой взгляд, в преступном тандеме "следователь — защитник", работающем против подозреваемого-обвиняемого, особенно омерзителен адвокат.
— Известны ли вам случаи, когда бесплатная защита была эффективной?
— Эффективной может быть и бесплатная защита, и платная. Соответственно и неэффективной может быть и та и другая. Повторяю, на мой взгляд, от личности адвоката зависит очень многое. В частности, готов ли он быть защитником с большой буквы и в прямом смысле этого слова. Иначе независимо от цены сыра доедать его клиент будет уже в мышеловке.
Таймураз Тотиков, адвокат:
— Генри Резник высказался по поводу ситуации с государственным защитником Светланы Давыдовой, чье нашумевшее дело сейчас рассматривается в суде. В отношении адвоката возбуждено дисциплинарное производство из-за нареканий к исполнению им своих обязанностей. Вы согласны с позицией Резника по поводу того, что нужно возбуждать производство в отношении адвоката?
— Конечно, представление судом и органами следствия предусмотрено законодательством. Это действительно благое дело, это конституционное право гражданина на защиту. Я не могу конкретно сказать, что было в том деле, потому что по нему мало информации, однако те доводы, которые представил Резник, действительно достаточно серьезные. Но, сами понимаете, проверять всегда легче, чем исполнять. С другой стороны, существует такое понятие, как тактика защиты, и она в каждом случае индивидуальна. Возможно, этот защитник имеет какие-то свои мысли на этот счет, какое-то видение проблемы и, возможно, сумеет объяснить тот алгоритм действий, который он использовал в реальности.
— А что можете сказать про ситуацию в Саратове?
— Что касается нашей ситуации, тут я вообще не понимаю, каким образом в поле зрения следователей, а зачастую и суда, попадают одни и те же адвокаты, приглашаемые в качестве защитников. Одни и те же лица — это, конечно, беда. Как я полагаю, приглашают именно тех, чья беззубость ранее была подтверждена, кто не создаст проблем. И для человека, который оказался в шоковой ситуации, в тот момент это не ясно. В дальнейшем, когда к нему приходит какое-то понимание через несколько дней, когда родственники ему находят защитника, который чем-то интересен, знаменит или который желает и может помочь, бывает, те не совсем разумные, с точки зрения защиты, советы, которые он уже получил, во многом только ухудшают дело. Эта ситуация должна волновать — откуда в поле зрения следователей и суда оказываются одни и те же лица, которые вызываются в качестве защитников?
— Вас приглашали в качестве государственного защитника?
— Нет, ни разу. Одно время говорили, что какие-то списки должны быть, какой-то график, но лично меня никто никуда не приглашал.
— Как, по вашему мнению, должен происходить отбор государственных защитников, чтобы исключить случаи неэффективности?
— Должен существовать график, где будет расписано, в какой день какой адвокат будет заниматься делом. Может быть, стоит специально определить на каком-то собрании, совещании, сделать так, чтобы в график попадали и опытные, и молодые. Подсудимый не должен страдать, попадать в зависимость, а получается, что ему под видом защиты зачастую даются, мягко говоря, не совсем разумные советы. Это факт, такие случаи имеют место. Решение о способе отбора зависит от руководства нашей адвокатской областной палаты, поэтому, думаю, этот вопрос нужно задать им, поскольку мы этих людей выбирали как своих руководителей, они должны на эту тему иметь свое мнение и выполнять какие-то действия.
— Ну, наверное, есть такие случаи, когда государственная защита оказывалась эффективной?
— Это уже зависит от конкретного лица. Если он заинтересовался или нашел то, ради чего его профессионализм все-таки передавит его эту беззубость и дружеские отношения со следователем. Такое бывает. Но крайне редко, один процент из ста.
— Как же исключить эти 99 процентов и переквалифицировать их в реальную защиту?
— А такая ситуация всех устраивает, понимаете? Следователей, их руководителей, судей. Ведь берутся люди, которые не создают проблем, как тот, с которого мы начали разговор.
Валерий Холоденко, адвокат:
— Я воздержусь по этой теме. Все эти государственные адвокаты, карманные, некарманные… Все люди разные, бывают хорошие, бывают…
— Мы бы хотели узнать ваше мнение по поводу именно системы предоставления государственных защитников.
— Во всей этой системе я ни разу не участвовал. Там ежегодно, по-моему, есть около ста человек из Саратовской области. Нужно еще войти в этот список, чтобы оказывать так называемую государственную поддержку. Всех остальных назначает следователь. В принципе любого может назначить следователь или суд.
— Как вы считаете, всегда назначение проходит объективно?
— Нет, я воздержусь от этих высказываний по поводу адвокатов, которых назначает следователь. Вам лучше обратиться в адвокатскую палату Саратовской области и попросить комментарий на эту тему. Там руководство разбирает, кто из нас качественно, кто некачественно... Я всегда воздерживаюсь от комментариев по поводу работы коллег. Ну, это такие же адвокаты, я им не конкурент, они мне не конкуренты. Есть хорошие, есть плохие. А есть единицы, я их называю карманными, которые, как девочки по вызову, могут ночью по звонку следователя прийти на следственные действия. Я этого никогда не приветствовал.
Нина Царева, адвокат:
— Как вы считаете, нужно ли применять дисциплинарные меры, в частности, в случаях, описанных Генри Резником?
— Я считаю, что нужно, потому что у адвокатов есть обязанности. Они осуществляют защиту — независимо, по назначению или по соглашению.
— На ваш взгляд, на данный момент институт госзащитников эффективен?
— Дело в том, что без этого института мы не сможем, потому что у нас каждый гражданин имеет право на оказание ему юридической помощи, на защиту. В таких случаях государство берет на себя эти обязанности, и адвокат, который осуществляет такую защиту по назначению, пишет заявление, и из федерального бюджета работа адвоката оплачивается. Это не совсем бесплатная защита. Но не каждый добросовестно относится к своим обязанностям, некоторые это делают просто для проформы, когда их просят: "Да приди посиди, мы уже все знаем…" Это просто некачественное отношение к своим обязанностям. Но все равно госзащита — это целесообразно, она всегда будет актуальна, поскольку это бесплатная юридическая помощь.
— То есть мы можем говорить о качественной, эффективной работе государственных защитников?
— Конечно! Таких случаев большинство. Единицы неэффективной помощи. У нас даже сейчас, когда апелляционное обжалование, адвокат идет на поддержание этого обжалования, даже здесь гарантирована защита.
— Вам не приходилось сталкиваться с ситуацией, когда в конкретных органах постоянно работают одни и те же защитники?
— Есть такое. Существует такая проблема — так называемые следовательские адвокаты. Мы с этим боремся, во всех регионах адвокатские палаты пытаются бороться с этим, вплоть до отчисления таких адвокатов.
— Насколько удачны методы борьбы?
— Есть позитивные примеры, сейчас ситуация нормализуется. Чтобы прекратить эту порочную связь, были разработаны мероприятия на уровне федеральной адвокатской палаты. У нас в Саратове нет одного нововведения, а очень хотелось бы. Сейчас по всей России в городах проходит автоматический отбор — адвокатов из списка выбирает компьютер. Это есть уже практически в каждом регионе. Прогресс нужен, надеюсь, что и у нас появится такой метод отбора.
Илья ШИШИКАДЗЕ, адвокатская фирма "ИЛКОМ":
— Я лично знаю Генри Резника, он возглавляет очень серьезную Московскую коллегию адвокатов. То, что допустил этот государственный защитник (Стебенев — прим. ред.) — это безобразие. Адвокат не должен так делать. Кто бы ни был нашим подзащитным, мы должны выполнять все обязательства, возложенные на нас законом, и всячески способствовать тому, чтобы облегчить участь. Государство дает любому подозреваемому, обвиняемому, подсудимому возможность уйти от ответственности, если для этого есть законные основания.
— Как вы считаете, насколько эффективно сейчас представлена работа института государственных защитников?
— Когда речь идет о судьбе человека, нельзя говорить, эффективно это или неэффективно. Не каждый гражданин в состоянии оплачивать услуги адвокатов, и государство обязано выделить так называемого бесплатного адвоката. Иногда бывает такая ситуация, что без адвоката нельзя совершить какие-то процессуальные действия, а подсудимый не имеет возможности пригласить адвоката. Поэтому государство обеспечивает этот процесс, приходит назначенный адвокат. Кстати, очень квалифицированные защитники ходят по таким делам, оказывая бесплатную помощь. А если адвокат недобросовестный и не выполняет свои обязательства — это действительно безобразие, нужно разбираться и таких защитников гнать, увольнять и как-то наказывать, чтобы другие знали, что так нельзя поступать, когда идет речь о судьбе человека.
— Вы слышали про такую ситуацию, когда со следователями работают одни и те же адвокаты?
— Этого никогда нельзя допускать. Таких карманных адвокатов надо выявлять и наказывать. Потому что поручение дает не следователь, а коллегия адвокатов, кому идти и участвовать по бесплатному делу.