Репортажи из огненного ада Хакасии были похожи на военные: погибло столько-то человек, сгорело несколько сотен зданий и гектаров леса. Что делать, чтобы такая трагедия больше не повторилась, кто виноват в произошедшем? Покажем это на примере Саратова и его окрестностей, гдеимеется свой потенциальный "поселок Шира", заботливо обложенный хворостом со всех сторон.
Есть в Энгельсе замечательный лес со странным названием Тиньзинь. Многие уверены, что название имеет китайское происхождение, но китайцы на левом берегу Волги никогда не селились. А вот немцев в здешних краях всегда хватало. Кстати "zehn see" с немецкого переводится как "десять озер".
Площадь этого весьма интересного леса более 500 гектаров. Здесь, прямо в черте большого промышленного города, располагается самое крупное в России гнездовое поселение очень красивых птиц зимородков. Гнездятся здесь и синие птицы сизоворонки. По ночам в лесу перекликаются совы. На дубах строят гнезда коршуны и краснокнижные ястребы тювики. На озерах — разнообразные утки, выпи и пастушки. Водятся здесь черепахи, бобры, барсуки, куницы, периодически в лес заходят даже косули и лоси. Иногда тут случается массовый лет огромных жуков-оленей, занесенных в Национальную Красную Книгу. Впечатляет? Не забудьте также о том, что речь идет о левобережье Волги — в степи весьма трудно вырастить даже отдельное дерево или небольшую рощицу, не говоря уж о целом лесе.
В общем и целом Саратову и Энгельсу повезло. У них под боком, не считая Кумысной поляны, есть огромный парк естественного происхождения, который не нужно сажать, планировать, ждать десятилетиями, чтобы деревья выросли. Каждый житель нашей огромной агломерации знает, куда можно пойти по грибы, где можно погулять, покататься на велосипеде, подышать свежим воздухом. Сюда не нужно вбухивать миллиарды бюджетных денег. Здешнюю флору и фауну достаточно просто поддерживать и оберегать. А вот с этим как раз проблемы.
Я достаточно давно катаюсь здесь на велосипеде. Любуюсь на березы, осины и сосны, каждый раз вижу каких-нибудь новых птиц, а однажды чуть не погладил зайца — он сидел такой непуганый, жевал травку и не обращал на меня никакого внимания. Каждый год на Тиньзине происходит одна и та же история — осенью и весной на берегах местных водоемов возникают груды мусора, с которыми героически борются энгельсские коммунальщики. Но это еще полбеды. Однажды днем, когда тут было достаточно пустынно, я ехал по опушке леса и увидел горящую кучу сухих веток. Огромная груда валежника лежала у подножия живых деревьев, которые могли загореться. Людей вокруг не было, ведра или огнетушителя я, ясное дело, не захватил. Что оставалось делать? У меня с собой была литровая пластиковая бутыль с водой, рядом была довольно глубокая лужа. Где-то полчаса я своей бутылочкой черпал лужу и выливал ее на огонь. И вот наконец на тропинке показался человек. Это была бабушка, которая везла откуда-то тележку песка. Я поспешил спросить:
— Бабуль, а где тут лесник?
— Кто, внучек?
— Ну, службы какие-нибудь есть, кто за лесом следит?
— Какой-то лесник вроде есть, но где он сидит, не знаю.
Добрая бабушка пожертвовала песок на тушение пожара, и мы вместе засыпали остатки огня.
Вернувшись домой, я полез в интернет и обнаружил, что у Тиньзиня нет статуса особо охраняемой природной зоны или парка. За этой обширной территорией практически никто не следит на постоянной основе, если не считать разовых набегов муниципальных служб. Никакие средства на поддержание, уборку сухостоя, посадку новых деревьев и иные профилактические меры из бюджета области не выделяются. Стоят себе 500 га реликтового леса, набитого краснокнижной фауной и флорой, и никому эти гектары не нужны. А ведь здесь вплотную к лесу подступает поселок с одноименным названием, кстати, довольно густонаселенный, есть даже своя "долина бедных" — коттеджи стоят прямо на берегах озер.
Так вышло, что я увидел второй потенциальный пожар в этих краях. Это было в конце минувшей зимы. Мы катались на санках с дочкой и заметили, как тлеют несколько толстых сухих стволов. Было это в самой гуще бурелома. Оставив забавы, мы с ребенком принялись посыпать тлеющие бревна снегом. Получалось плохо. Лопаты не было, совка тоже. Приходилось нагребать снег руками. Так продолжалось минут двадцать. Тут появился пожилой мужчина. По виду местный житель.
— Не подскажете, где тут лесник живет? — обратился я к нему.
— Лесник? Да вон там! — мужчина махнул рукой в сторону поселка, который был метрах в ста. — А зачем он вам нужен?
— Да вот, пожар затушить! — я показал на бревна. — Разве не видите, что горит?
— Да он старый, не пойдет, — отмахнулся дядя, — зачем ему это надо?
Занавес, друзья. Старый лесник, для которого лес — это как хобби. Вроде как следит, но на общественных началах. Вот вам Хакасия, вот вам поселок Шира. Хвороста хватает. Осталось чиркнуть спичкой.
А самое страшное, что никому ничего не надо — даже тем, кто живет в местном "поле чудес" и имеет кое-какое влияние во властных кругах. Между тем экологи и защитники природы уже не раз обращались в правительство области и лично к губернатору, чтобы придать Тиньзиню статус природного парка. Вместе со статусом появитсяи финансирование, придется содержать коллектив работников, перекрывать въезды, проводить мероприятия по профилактике пожаров. Сейчас сюда каждый день въезжают десятки машин, которые оставляют после себя горы мусора и тлеющие костры.
Конечно, можно сослаться на кризис и на то, что в бюджете нет денег. Но здесь речь идет не о глобальных тратах, а скорее о наличии инициативы. Впрочем, сдается мне, что наши власти возьмутся за ум только тогда, когда гром грянет. Иногда для пущего эффекта нужно, чтобы молния шарахнула в одно и то же место пару-тройку раз.
