Недавно я побывал в Белоруссии. Да не просто побывал, а прошел 125 километров пешком по Минской области, через небольшие города и села, наблюдая быт братской республики воочию, а не из окна автомобиля или поезда. Поход удался, оставив массу приятных впечатлений. Правда, всю дорогу меня мучил один-единственный и почти неразрешимый вопрос: как белорусам при скромных возможностях бюджета удается поддерживать такую чистоту и содержать столь идеальные дороги?
Свое путешествие мы начали с Минска. Пять лет назад я был здесь зимой. Тогда в сильный снегопад улицы города были не просто чистыми, а сухими. Летом столица республики и вовсе поразила хирургической чистотой. Кажется, что качество уборки тротуаров здесь проверяют с помощью белого платка. Впрочем, не будем об этом, Минск — столица государства, красота и порядок — это его визитная карточка. Давайте углубимся в область.
Первое, что отмечаешь, когда идешь по Минской области, — это чистые обочины. Нет окурков, пластиковых бутылок, смятых банок. Нет мусора и в лесу. На привалах мы крайне редко видели в лесополосе бутылку или целлофановый пакет. Виды, которые открываются глазам, можно смело ставить на рабочий стол в компьютере. Ярко-зеленые пшеничные поля, сосновые леса — и никаких пестрых точек от многочисленных свалок. К этому здесь так быстро привыкаешь, что перестаешь считать за нечто особенное. Видимо, это и есть нормальная жизнь.
Еще в Белоруссии или, если хотите, в Беларуси, за пару дней отвыкаешь от понтов во всех их проявлениях. Тут никто не трогается с пробуксовкой, здесь не увидишь наглухо затонированных авто, хозяева которых чрезвычайно гордятся дедами и Победой, но зато презирают правила дорожного движения. В республике вообще живут какие-то удивительно спокойные и уважительные к окружающим люди.
Села мало чем отличаются от российских. Но это только на первый взгляд. Те же деревянные домики, те же бабушки на завалинках. Но сельское хозяйство — живое, засеян каждый клочок земли, на полях — техника, по дорогам нас то и дело обгоняют груженые то ли навозом, то ли силосом тягачи. Возле сел и дачных массивов нет склонов, закиданных мусором. Нет разрушенных ферм и валяющихся ржавых обломков тракторов и сеялок. Не увидишь здесь и пьяных мужичков, заправившихся с утра пораньше.
Села по пути — самые обычные, никакой экзотики, везде с нами разговаривают по-русски. Все почти так же, как в покинутой Саратовской области. И происходит интересная психологическая коллизия — начинает казаться, что никуда и не уезжал и повсюду среднерусский пейзаж. Но этой иллюзии суждено разрушиться сразу по возвращении домой.
Знаете, что еще поразило? В одном небольшом городе нам довелось поучаствовать в массовом мероприятии. На центральной площади собралось около трех тысяч человек — примерно столько же, как и в Саратове, когда на Театральной площади проходит какая-нибудь дискотека. Так вот после этой толпы на тротуарах и в прилегающем парке почти не осталось мусора. Разве что несколько отдельных бумажек и пакетов. И все! А что остается на асфальте после такой же толпы в нашем родном городе? Там нужен самосвал и армия дворников...
Про дороги и вовсе говорить не хочется. Кажется, что их всюду только что уложили. Все полотно целиком. Никаких разноцветных заплаток и перепадов высоты. Даже в глухих деревнях, далеких от магистральных направлений, асфальт приличней, чем на некоторых саратовских трассах. При этом бюджет Минской области на 2015 год не особо впечатляет. На регион, где, без Минска, проживает 1,4 миллиона человек, выделили, если считать на российские рубли, около 70 миллиардов.
Мы возвращались домой на машине. По-настоящему поняли, что приехали на родину, когда за окном мелькнула стела "Саратовская область", а спящая доселе подвеска авто моментально начала работать на кочках и ухабах.
...Саратов входит не сразу. Сначала душа, очищенная Белоруссией, отказывается его впускать. Еду в маршрутке по улице Чернышевского в сторону Заводского района. Центр города. Прямо на проезжей части — здоровенные ямы, плохо засыпанные песком и щебнем. Недалеко от улицы Радищева перед водителем автобуса встает дилемма — узкая транспортная полоса перекопана полностью, встречное движение довольно плотное. В итоге объезжаем по тротуару.
Вскоре после приезда начинаю подмечать, что же в нас с вами не так. Отчего все лесополосы и склоны оврагов у нас загажены мусором, а город и вовсе похож на помойку? Думаете, всему виной маргиналы, коротающие время за бутылкой пива пополам с водкой? Как бы не так! Приведу несколько коротких примеров из собственного недавнего опыта.
Окраина Елшанского кладбища. Пожилой мужчина интеллигентного вида выносит мусор с могилы родственника — поблекшие искусственные цветы, пластиковую бутылку. Норовит кинуть все это на обочину дороги, где и без того помойка. В ответ на замечание говорит:
— Они здесь убирают время от времени! Это обязанность администрации кладбища!
Второй случай: бабушка идет с двумя внуками, им дают рекламные воздушные шарики. Сперва лопается один, и пластмассовая палочка, к которой он был привязан, оказывается на тротуаре парка Липки. Та же история через несколько секунд происходит и со вторым шариком. Бабушка не моргнув глазом тянет внучков на выход.
Или еще пример: соседи по дачному массиву идут на электричку с набитыми мусорными пакетами в руках. Накопилось за неделю. Раз — и мусор оказывается в небольшой канаве возле тропинки. Лес и без того похож на маленький "взрыв бытовых отходов" — пакеты висят на деревьях, всюду банки и осколки бутылок. На мой вопрос, зачем они так делают и кто все это будет вывозить, ответ предсказуемый: так делают все! Потом, подумав, соседи говорят, что раз в месяц сюда приезжает грузовик — вывозить мусор из соседней деревни.
Во всех этих случаях фигурируют отнюдь не маргиналы. Умные, взрослые, хорошо одетые, с нормальным социальным статусом люди. Но у всех у них почему-то присутствует слепая вера в то, что придут какие-то мистические "они" и все уберут. В то, что кто-то бесплатно будет ползать раком по лесам и обочинам и убирать за ними мусор. Глядишь на все эти проявления инфантильности — и хочется обратно, в нормальную жизнь. Которую просто не замечаешь.