Важнейшим из искусств для нас являются кино и цирк — любят говорить дотошные буквоеды из числа знатоков ленинских высказываний. В Год кино эту цитату любят вспоминать направо и налево, только Году кино от этого лучше не становится. Но мы не о синематографе, а о цирке. Точнее, легендарном саратовском циркаче, которому в Год кино исполняется 130 лет. Вспомнят ли о нем наши региональные чиновники от культуры, возглавляемые бывшим директором цирка?
Несоветский цирк
11 декабря 1928 года в краевой комсомольской газете "Молодой ленинец" вышла небольшая заметка, посвященная 42-летнему уроженцу Аткарского уезда Саратовской губернии Георгию Казакову. На момент публикации Георгий Иванович работал председателем Аткарского районного комитета крестьянской взаимопомощи, а до этого занимал посты секретаря волостного комитета РКП(б), директора маслозавода и заведующим ссыпным пунктом.
Казалось бы, стандартные должности для руководителя той эпохи. Но речь идет не о простом человеке, а, как сегодня сказали бы, об инвалиде. Дело в том, что Георгий Казаков родился без рук и правой ноги — с такими данными ни сегодня, ни в царские времена не светит ничего лучшего, чем всю жизнь прозябать в интернате или на паперти. И в первые годы своей жизни Казаков в некотором роде прозябал. С ранних лет инвалид с одной левой ногой подался в циркачи, сумев, как отмечал корреспондент газеты "Молодой ленинец", "одной ногой делать все то, что нормальный человек делает двумя руками и ногами".
"Я родился 10 ноября 1886 года в крестьянской семье в селе Широкий Уступ Аткарского уезда. В 1891 году умирает мой отец, и я остаюсь на иждивении у дяди и бабушки, а мать выходит вторично замуж в деревню Богатовку, за двенадцать верст. Хотя мне было тогда шесть лет, но я ярко помню до настоящего времени весь пройденный мною тяжелый тридцатилетний путь, полный борьбы, невзгод и лишений, что и хочу изложить ниже. Детство мое проходило безотрадно, потому что не пустили учиться. Причины были следующие: на лошади возить в школу дядя не захотел, а сам ходить я не мог, потому что от рождения не имею обеих рук и правой ноги. А потому пришлось учиться грамоте от двоюродных братьев, ходивших в школу. Когда мне исполнилось одиннадцать лет, то меня мать взяла к себе, где я и прожил до шестнадцатилетнего возраста. В 1904 году в Саратове поступаю в цирк. С этого времени и начинается моя артистическая деятельность", — описывал в 1923 году свою биографию Георгий Иванович.
А вот как рассказывала о цирковой повседневности аткарчанина саратовская газета "Молодой ленинец" в 1928-м: "Кенарейкина гостиница" с аттракционом привлекала к себе купцов и чиновников, чуравшихся пламенных объятий своих мясистых "половин". И искавших забвения и ласки на груди шансонеток из варьете. Сегодня в "Кенарейкиной гостинице" после певички, исполнявшей "Песни улицы", выступал единственный в мире исполнитель, феномен, человек без рук, с одной левой ногой, художник-моменталист Фридиани.
Подвыпившая публика свой интерес к невиданному для них артисту отметила хриплыми криками "Браво!". В порыве восторга некоторые начали бить рюмки о бутылки и бутылки о стены.
На скрипящие подмостки эстрады вышел человек. Вышел человек с бледным лицом и заострившимся строгим подбородком. Человек, хмуро оглядев беснующееся зало, молча уселся на стул и подняв левую единственную ногу, мрачно сказал:
— Сейчас я покажу уважаемой публике свои номера.
И публика видела, как человек с одной ногой шил, брился, наливал из бутылки в стакан вино, пил и ел, ловко управляя вилкой. Публика видела, как склонившийся над столом человек взял карандаш со стола, зажав его между большим и указательным пальцем ноги, начал писать.
Публика выла, публика кричала. А человек сидел, сидел, плотно сжав губы, и быстро водил карандашом по бумаге.
С этого памятного вечера жители почти всех городов европейской России, Румынии и некоторых городов Австрии после киносеансов могли видеть в дивертисменте "единственного в мире человека с одной левой ногой".
Спустя три десятилетия, в 1958 году, давая интервью журналу "Советский цирк", будучи уже пенсионером, Казаков так описывал свои ранние годы:
"Я ведь вор. Вы это знаете?.. Я вам серьезно говорю: конокрад. Вот слушайте. 1904 год, русско-японская война... К нам в село приезжает комиссия по мобилизации лошадей во главе с помещиком Хановым. Ханов на тройке приехал. А я озорник был — когда кучер зашел в избу, я прыг на облучок и — не улицей, а задами, по дворам — выехал в поле. Покатался всласть и по главной улице (все равно отвечать!) возвращаюсь в село. Там паника: приехал помещик лошадей забирать, а у самого тройку угнали! Может, наказали бы меня, да врач-ветеринар заступился... Узнал, что я верхом хорошо езжу, посоветовал мне артистом стать и адрес дал, к кому обратиться. Так я стал артистом; сначала выступал как Казаков, а позже — под фамилией Фридиани".
Сценический псевдоним саратовец выбрал себе в конце 1906 года, когда он приехал на гастроли в Симбирск. В канун гастролей эсеры убили тамошнего губернатора Константина Старынкевича, и местные власти, что называется, стояли в то время на ушах.
"Являюсь я к полицмейстеру за разрешением на выступления, сижу в приемной. Приоткрывается дверь, выглядывает осанистый, с бородой полицмейстер. "А вы, — говорит, — по какому вопросу?" Объясняю, что я артист. "Могли бы и встать, когда с генералом разговариваете!" — говорит полицмейстер в щелочку. "А вы выйдите, — отвечаю я ему в тон (а со стула не встаю), — не бойтесь, я ведь бомбу в вас не брошу". Полицмейстер позеленел. "Выслать за крамолу!" Так и написал на моей афише.
Скитаясь по России, я попал в Брест-Литовск. Там я познакомился с итальянской артисткой Фридиани. Она быстро и красиво составляла из кусочков цветной бумаги аппликации. Ее контракт в России истекал, я купил у нее станок для аппликаций и стал выступать как художник-моменталист под именем Фридиани. К иностранцам русские полицмейстеры относились благожелательнее..." — рассказывал Казаков журналу "Советский цирк".
Одной ногой против девяти кулаков
Так и выступал наш земляк на потеху публике, пока в стране не грянул 1917 год. В упомянутой выше автобиографии Казаков рассказывал, что еще в годы первой русской революции, попав "под гнет разного рода цирко- и балагановладельцев, вечно нагло пьяных", которые "в большинстве случаев платили за труд нашему брату незаконными штрафами", он обрел крамольные взгляды: "За труд артисты цирка получали скудную оплату, да и ту не полностью, так как при расчете большая часть ее задерживалась эксплуататором под видом штрафов и мнимых банкротств. Вот отчего приходилось частенько влачить голодное существование и ездить зайцем в вагонах четвертого класса. Не раз меня вытаскивали из-под лавки вагона и отправляли в жандармскую комнату, где и составляли протокол, несмотря на мои физические недостатки. 31 марта 1914 года в Москве был организован "Всероссийский союз сцены и арены", в организации какового я принимал горячее участие, вербуя в члены союза своих товарищей по труду. Всего нас при организации этого союза было тридцать два человека. С этого началась моя общественная деятельность.
А с революционным движением я познакомился вплотную в 1905 году в Саратове, где не только читал политическую литературу, но и участвовал 17 октября в борьбе двух классов, то есть нашего рабочего класса с вечно нам враждебными капиталистами и черносотенцами. Цели борьбы организации большевиков хорошо осознал в 1917 году. В особенности в то время, когда велась борьба агитацией и большой шум был поднят вокруг "учредилки". Я в это время находился в Москве и вел усиленную агитацию за список № 5, за большевиков. К тому времени и сам был по убеждениям большевик.
В августе, сентябре и октябре 1919 года учился в Москве в партийной школе при Высших политических курсах. С того времени и состою в организации РКП(б). Действительным членом РКП(б) являюсь с января 1920 года".
Впоследствии Казаков возвращается на малую родину, работает на партийных и хозяйственных постах в Широко-Уступской и Упоровской волостях. Причем работая в экстремальных условиях, с оружием в… ноге!
"Кулаки помнят о Казакове. Кулаки помнят об "одноногом черте", который твердо проводил наказы советской власти в деревне. Кулаки помнят, как в с. Радушинке Аткарского уезда они гурьбой окружили дом, где находился человек с одной ногой, и хотели с ним расправиться по-своему. И, сидя на завалинке дома, Казаков сумел быстро вынуть ногой из кобуры наган и арестовать 9 кулаков, покушавшихся на него", — писала о нем газета "Молодой ленинец".
Но уже тогда, в 1928-м, не говоря о нынешних временах, подвиг одноногого человека, сумевшего арестовать девятерых, был мало кому известен. Только аткарские крестьяне помнили и боевые качества Георгия Ивановича, и его босоного-цирковую молодость.
"Некоторые из нас помнят, как он артистом раньше был. Бывало, на ярмарочной площади, там, где теперь стоит маслозавод, построят балаган. Приедет цирк, и он в нем выступает: чай пьет, бреется, цветы клеит... Но многие тогда, до революции, и не подозревали, что этот артист с иностранной фамилией, в черном плаще — наш аткарский земляк. Потом уже, когда стали с ним встречаться на партийной и советской работе, сразу по накидке-крылатке, которую он всегда носил, признали", — читаем в воспоминаниях аткарских селян, опубликованных в журнале "Советский цирк". В этом журнале, который в 1950-х годах заинтересовался судьбой "циркача Фридиани" и разыскал его в Москве, можно найти информацию о дальнейшей судьбе легендарного аткарчанина. О том, как после службы в Аткарском уезде разворачивалась судьба Казакова, он рассказал так: "В 1929 году райком партии направил меня на работу в г. Петровск Саратовской области. Там меня чуть не убили. Поехал я как уполномоченный райкома партии по коллективизации в село Гудошино. Только въехал в деревню — кто-то из кулаков ударил меня колом. Меня отвезли в больницу в бессознательном состоянии, дважды речь отнималась, потом обошлось. Кулаков арестовали и судили, я сам на суде выступал... В 1932 году меня перевели в Москву. В Москве 23 года проработал на одном месте: председателем швейной артели. Во время войны шили обмундирование для бойцов, неоднократно держали переходящее знамя Моссовета. Три года назад (в 1955 году — авт.) ушел на пенсию: инфаркт прогнал!"
Выбрать имя
Придя в гости к Георгию Ивановичу, корреспондент "Советского цирка" встретил героя в семейной идиллии: супруга, дети и внуки окружали заботой 72-летнего персонального пенсионера, ветерана швейной артели. "Когда у нас в 1924 году родился второй сын, в народном доме состоялись октябрины. За 120 километров приехал секретарь губкома комсомола. Он сделал доклад о старом и новом мире в духе антирелигиозной пропаганды. Потом выбирали имя новорожденному: мать хотела назвать сына Спартак, но голосованием приняли предложение секретаря губкома дать имя в честь Коммунистического Интернационала Молодежи... Ким работал на заводе, добровольцем пошел в армию, сейчас служит в Магадане... А мой младший — Геша — работает механиком на швейной фабрике", — рассказывал о своих детях Казаков.
К сожалению, после 1958 года публикаций о нашем земляке разыскать не удалось. Неизвестной остается и дата его кончины. К сожалению, сегодня судьба Казакова малоинтересна официозу, хотя память о Георгии Ивановиче стоит увековечить хотя бы потому, что этот человек — настоящая легенда, сумевшая в тяжелейших условиях обуздать врожденную инвалидность и войти в историю. Пусть даже забытую. На то и есть мы, чтобы помнить свое прошлое и гордиться им.
P.S. Смеем надеяться, что на нашу публикацию отзовутся потомки Георгия Казакова и смогут пролить свет на его последние годы жизни.