Начальник региональной службы спасения Юрий Юрин рассказал "Газете Наша Версия", как становятся спасателями, почему в большинстве областей они не являются работниками МЧС, а также вспомнил несколько случаев из своей практики.
— Я неугомонный, мне постоянно нужно что-то делать, лезу ко всем с советами.
— Когда видишь благодарность на лицах людей, понимаешь, что все не зря. Это запоминается на всю жизнь.
— Не нужно думать, что спасателем может стать каждый.
— Раньше были очень интересные соревнования по многоборью спасателей, сейчас, к сожалению, такого уже нет. Они проводились на естественных полигонах — это горы, скалы, реки, лесистые местности, пещеры, условия, подходящие для отработки действий при техногенных авариях. В течение нескольких дней в режиме нон-стоп спасатели соревнуются, демонстрируют свои навыки. Мы выступали даже на международных соревнованиях. Сейчас уже нигде такого нет почти, может, некоторые регионы еще держатся. Это очень затратно.
— Когда предложили стать начальником, решение принимал нелегко. Я всю жизнь бегал в поле, это определенный драйв, свое мировоззрение. Уходить "в пиджаки" или остаться спасателем — достаточно тяжелый выбор.
— В течение года был курс по супервыживанию — выплыву или нет. С коллективом пришлось выстраивать новые отношения: недавно были на равных, пили чай из больших рюмок, а теперь я не просто их начальник, а начальник их начальников. Сейчас все хорошо. Я знаю возможности практически каждого, кто что может, кто на что способен.
— Спасатели у нас в области получают от 14 до 23 тысяч. Как их замотивировать?
— В едином трудовом реестре обозначено, что пожарный — это рабочая профессия. Спасатель — это специалист, который объединяет в себе от трех до 12, в некоторых случаях и до 14 специальностей. Очень тяжело удержать на зарплате 20 тысяч человека, владеющего, допустим, пятью специальностями. Он скажет: "Ребят, я пойду, заработаю себе 100. Зачем вы мне нужны?" Выживать приходится, поэтому многие совмещают с другой работой.
— В этом году у нас впервые за всю историю службы спасения начала работать девушка-спасатель. Она трудится в смене уже полмесяца. Мастер спорта по спортивному туризму, мастер спорта по спортивному ориентированию, некоторых наших спасателей по подтягиваниям запросто уделывает.
— Я сейчас могу не выезжать на происшествия, но все равно постоянно выезжаю. Стараюсь на всех значимых и особо сложных быть. В прошлом году весной у нас была авария: в районе села Александровка сошли вагоны, там при восстановительных работах произошло опрокидывание цистерны с соляной кислотой, она начала выливаться. Вот в составе звена из четырех спасателей я устранял течь. Фактически мог не делать этого, но я это очень хорошо знаю, поэтому подумал: почему это я должен отсиживаться?
— Если бы наше руководство области обратило чуть больше внимания на нас, то они поняли бы, что у них на самом деле есть очень уникальный тренд — это реанимационно-спасательное подразделение. В других субъектах такого не существует. В области это эффективно работает с 2008 года. На самом деле с точки зрения закона врач скорой помощи не может находиться в зоне чрезвычайной ситуации, им запрещено. Может только спасатель. А у нас есть подразделение врачей-реаниматологов, прошедших курс по обучению и программе спасателя, имеющих допуски. Вот они выезжают всегда вместе со сменой и оказывают не первую, а профессиональную медицинскую помощь.
— Я как-то был в гостях в Белоруссии у начальника республиканского училища МЧС. Там все сотрудники, все без исключения, раз в два года проходят подготовку и переподготовку в этом высшем учебном заведении. Они приезжают туда, живут две недели, тренируются на очень хорошем полигоне и уезжают. В нашей области тоже есть хорошие полигоны, но там тренируются спасатели МЧС, их 15 процентов. А нас туда не приглашают, были там только на соревнованиях, где занимали высокие места.
— В этом году к нам на службу пришло достаточно много интересных людей. Вот сколько они проработают? Чтобы спасатель действительно стал опытным, уходит не менее трех лет. За это время он сможет точно понять, как будет реагировать на неприятности, которые происходят в жизни других людей. Кому-то это не нравится, кто-то хочет жить спокойной жизнью. Может, кто-то пришел погеройствовать, а потом оказался в очень нелицеприятной ситуации и сказал: а зачем вообще это надо? И ушел. На его место приходит другой, все начинается сначала.
— Бывает, спасатель просто морально перегорает. У нас есть в федеральном законе такое понятие, как реабилитация спасателя, но ни один наш работник в Саратовской области на реабилитацию ни разу не ездил.
— Еще один болезненный вопрос — пенсия спасателей. Согласно закону спасатель, проработав 15 лет, отправляется на пенсию. А по другому закону — есть разграничения. И теперь на 15-летнюю льготу имеет право только федеральный спасатель, так называемый спасатель МЧС. В Саратовской области таких нет. Как и в других около 70 областях. Можете себе представить, что вас приедет спасать дедушка 60-летний? Вы хотели бы этого? Много лет уже этот вопрос никак не решается.
— У нас самый взрослый спасатель — 55 лет. Но он маньяк своего дела, он турист, горноспасатель. По физической подготовке многим фору даст. Самый молодой — 24 года. Мы недавно просчитывали средний возраст спасателя — 35-36 лет.
— Когда сотрудника следственного комитета называют сотрудником полиции, я думаю, ему неприятно. Вот иногда и нас называют сотрудниками МЧС.
— Очень хороший показатель: за всю историю работы областной службы спасения в чрезвычайной ситуации ни один спасатель не погиб. Пострадавшие были, да, но ни один не остался инвалидом.
— В любой сезон самое распространенное у нас — это дорожно-транспортные происшествия. Затишье может быть самое большее три дня. Кстати, во время первого снега много ДТП, но они не профильные для нас. А вот потом, когда водители переобулись, попривыкли — и понеслось! Недели не проходит, чтобы не было ДТП с погибшими.
— В этом году невероятно много "потеряшек". Грибов много, понимаете? В прошлом году за осень было пять выездов, в этом — около 35. Некоторые поиски длились четверо суток. В Балаковском районе потерялась бабушка, мы нашли ее живой. Она уже с жизнью попрощалась. Она построила себе шалаш. Ходить уже не могла, совсем тяжелая ситуация была.
— Каждый по-своему переживает ситуацию, когда в работе сталкиваешься со смертью. Кому-то удается абстрагироваться от этих мыслей, потом память немного запорошит воспоминаниями. Некоторые случаи запоминаются на всю жизнь.
— Дачный кооператив, не так далеко от Саратова. Частные дома. Дети играют в песочнице. Мужчина примерно 60 лет, в сильно нетрезвом состоянии, исключительно из позитивных соображений берет двух своих внуков, собирает ораву детишек пяти-семи лет, сажает в свою "Волгу". Разгоняется и влетает в столб. Мужчина — насмерть, четверо или пятеро детишек — насмерть. А в живых остаются только два его внука… Это было достаточно давно. Вот об этом постоянно помню. Как забыть такое?
— Надо отдать должное, сейчас автомобилисты пропускают машину службы спасения с маячком. Еще лет пять назад было — хоть обтрезвонься. Еще и пошлют.
— Недавно у нас спасателю на ДТП глаз подбили. Он вел оперативную съемку. Спасатели должны в обязательном порядке фиксировать свои вызовы на видеокамеру. Очень часто эти записи помогали нам при разборе полетов в прокуратуре.
— Разные люди бывают. И ситуации. Сейчас есть предложения вооружить скорую помощь. Службу спасения тоже хорошо бы вооружить.
— В 2005 году у нас проходили традиционные автогонки в Еремеевке. Мы там обеспечивали безопасность. Профессиональный гонщик в переделанную машину без фар сел, решил покататься с ветерком. Это была переделанная "шестерка", с единственным креслом. Он разогнался и влетел в лобовую с "КамАЗом". Вся масса 40-тонного груженого большегруза легла на "шестерку". Была бы другая машина, он сразу бы погиб, но этот автомобиль был внутри укреплен. На дугах крепления водитель только и держался. Но чтобы его достать, надо дуги перекусить. Получается замкнутый круг. Я в машину эту залез, начал думать, что делать. Друг его, который на корточках ехал, сразу погиб. Я перекусил одну из дуг, жесткость конструкции потерялась и нас начало с ним раздавливать. В общем, 30 минут я его вытаскивал. Вытащил живого. Обещал потом мне ящик коньяка. Привез.
— В прошлом году мы поднимали самолет. Не думаю, что кто-то в России может похвастаться, что 100-тонный самолет смог задрать на высоту 2 метра. Самолет завалился на крыло, спасатели смогли задрать его, чтобы выставить на авиационный домкрат. Было очень приятно наблюдать, как спасатели, услышав хруст, не разбегались в разные стороны. Подняли мы его. У него стойка шасси подломилась. В итоге все хорошо.
— Последнее время как-то приходит ощущение, что я чиновником становлюсь, и мне это все меньше и меньше нравится. Я мечтаю о времени, когда руководителю спасательного формирования не нужно будет бегать по совещаниям, которые не входят в задачи службы, доказывать необходимость финансирования.
— Спасатель должен получать не меньше 50 тысяч. Вот это адекватная зарплата.
— Не снимаем мы котят с деревьев. И не вытаскиваем собак из колодцев. Да, иногда такое бывает, это, грубо говоря, наша спонсорская помощь населению. Ну не можем мы танком пахать огород!