Под персональную ответственность за депутатами и руководящими лицами исполнительной власти области были закреплены конкретные недостроенные дома с тем, чтобы держать на постоянном контроле процессы продвижения строительства…Координацию будет обеспечивать зампред правительства области, бывший директор цирка (по сообщениям СМИ).
Валерий Васильевич, временно исполняющий обязанности губернатора области, тоскливо смотрит на поникший фикус в горшке. Врио сделал для него всё, что мог: переставил поближе к свету, полил и вытащил из горшка окурки. Но проклятое тропическое растение с каждым днем нагло увядает. То ли фикусу не нравится жить в средней полосе вообще, то ли ему не приглянулся конкретный регион, то ли не по душе Валерий Васильевич лично. "Зажрался! – мысленно обижается врио на растение. – Другой бы на его месте…"
Не додумав эту сложную мысль до конца, хозяин кабинета возвращается к своему столу. Взгляд его вновь падает на руководящую бумагу, полученную С САМОГО ВЕРХА. На листе отчеркнуты красным слова "ПЕРСОНАЛЬНАЯ" и "ОТВЕТСТВЕННОСТЬ". Идея, как водится, столичная, а реализовывать по традиции велено на местах. Дополнительного финансирования на новую идею, однако, не выделено – как хочешь, так и крутись.
Валерий Васильевич протягивает руку к селектору и нажимает на кнопку "TALK".
– Ну что? – спрашивает он у секретаря. – Все недостроенные дома закрепили за областными депутатами?
– Почти, – рапортует секретарь. – Один остался. В греческом стиле, с колоннами. Думский спикер почти согласился взять на себя личный контроль за крышу, окна и отделочные работы, а потом съездил посмотреть и передумал. "Старенький я", говорит, "не доживу"…
– Трус и паникер! – сердится врио. – Что значит "не доживу"? Скажите ему, что, по статистике, продолжительность жизни в нашем регионе выросла на… Хм… Ладно, лучше ничего ему не говорите… Там у меня в приемной министры уже собрались?
– Сидят, – подтверждает секретарь. – Практически все стулья заняли.
– Тогда начнем, – вздыхает Валерий Васильевич. – Запускай по одному.
Первой появляется зрелая блондинка в ярко-красном платье – министр культуры области.
– Татьяна Анатольевна, – торжественно говорит врио. – За год совместной работы я успел узнать вас как умелого работника, стойко переносящего тяготы и лишения госслужбы. Сколько ленточек мы с вами перерезали! Сколько воздушных шариков в небо запустили! Я доверяю вам, как себе. Знаю, вы никогда не боялись дополнительной нагрузки…
– Ой! – прерывает его министр. Она краснеет, бледнеет и, кажется, вот-вот упадет – то ли в обморок, то ли на колени перед врио губернатора. – Валерий Васильевич, золотой наш, брильянтовый, не погубите! Только не дороги, пожалуйста! Умоляю! Только не дороги!
Врио протестующе машет рукой:
– Помилуйте, Татьяна Анатольевна, разве я позволил бы себе предложить даме дороги? Я же не изверг какой-нибудь! Нет, это всего лишь "Водоканал". С вершин вашего богатого управленческого опыта будете приглядывать еще и за трубами… Горячая вода, холодная, отопление… Под вашу персональную ответственность. С трубами-то справитесь?
Министр культуры сразу успокаивается. Лицо ее приобретает нормальный цвет.
– С трубами? – задумчиво переспрашивает она. – А что? С медными справлялась, значит, и с водопроводными справлюсь. Есть даже наработки для форс-мажорных ситуаций.
– Ну-ка, ну-ка, расскажите мне, – подбадривает ее Валерий Васильевич, азартно потирая руки. – Вот допустим, в центральном районе произошла коммунальная авария. Сто тысяч людей остались без воды. Ваши действия?
– Первое – выпустить пресс-релиз, – Татьяна Анатольевна загибает палец. – Главное – не употреблять там слова "авария", а напомнить, что саратовский трубопровод – старейший в России и что у него богатая история, которой саратовцы имеют право гордиться. Первые, мол, трубы собственноручно вытесали из дерева и проложили основатели города, бояре Дуров и Зацепин, и некоторые из этих труб бессменно служат нам до сих пор. Ведь что главное в новостях? Позитив!.. Теперь второе, – министр загибает еще один палец. – Высылаем на место аварии творческий десант. Пусть ансамбль саратовской гармошки зажигает, чечеточник отбивает степ, а чтец из филармонии декламирует стихи о родине. И пусть Иван Георгиевич, как обычно, пришлет из цирка дрессированных тюленей. Тем, кто придет на концерт поскандалить, станет стыдно: раз уж тюлени обходятся без воды, то люди и подавно потерпят. А для тех, кто уже запасся бутилированной водой, позовем отца Никодима: он никогда не отказывается сделать доброе дело и…
– Достаточно, – машет рукой Валерий Васильевич. Его настроение улучшается: кажется, дело пошло. – Вижу, что вы прекрасно справитесь. Позовите следующего в очереди…
Войдя в кабинет, врио министра образования глядит на врио губернатора, как кролик на тигра: со страхом и почитанием.
– Не бойтесь, Ирина Владимировна, вам поручены не дороги, – первым делом успокаивает одеревеневшую гостью Валерий Васильевич. – Дышите глубже. Всё хорошо. Мы с вами оба – исполняющие обязанности, поэтому я к вам с особым респектом. По-братски. Итак, зона вашей персональной ответственности распространяется теперь еще и на городское освещение. У нас тут небольшой, но неприятный затык с уличными фонарями. Что по этому поводу говорит школьная классика?
– "Тьма накрыла ненавидимый прокуратором город…", – на автомате проговаривает Ирина Владимировна. – Ой, извините! Я больше не буду!..
– Ничего-ничего, – кивает Валерий Васильевич. – Однако не будем сгущать краски. У нас все же не совсем тьма. В городе не светят всего девятьсот фонарей, зато каждую ночь...
– "Ночь, улица, фонарь, аптека, – машинально откликается врио министра образования. – Бессмысленный и тусклый свет. Живи еще хоть четверть века, всё будет так, исхода нет…" Ой, опять! Оно само у меня вырвалось! А ведь я даже не филолог…
Валерий Васильевич мысленно чертыхается. А вслух говорит вежливо:
– Голубушка, вы правильно ставите вопрос, но мне нужны конструктив и перспектива. Представьте, что вы сейчас в школе – и импровизируйте. Брэйнсторм, так сказать…
– Ага, понимаю, – Ирина Владимировна трет виски. – Минуточку… Минуточку… Вот! Что такое уличный фонарь? Тот же школьный светильник, только побольше.
– Верно! – соглашается врио губернатора. – И что делают в школе, когда кто-нибудь из учеников разбивает светильник?
– Просим родителей оплатить… Минуточку… А что, если такое и на улице?..
– Ай, молодца! – подхватывает Валерий Васильевич. – Зрите в корень! Давайте будем считать, что ответственность за ВСЕ фонари, которые не горят, несут вандалы… то есть эти самые… подростки, трудные и нетрудные… Список негорящих фонарей по районам спускаем в соответствующие школы. Если никто не признается в содеянном, будут скидываться все. И это, заметим, – никакие не поборы, а законная компенсация району за нанесенный ущерб… Вот видите, Ирина Владимировна, у вас в этой сфере прорезался явный талант. Поздравляю. Ступайте и позовите следующего…
В кабинете возникает областной министр финансов. Садится на стул. На лице – гримаса тревожного ожидания и невысказанный вопрос.
– Расслабьтесь, Александр Юрьич, это не дороги, – врио губернатора ободрительно улыбается. – Не дороги. Всего лишь преступность.
Министр облегченно выдыхает.
– Вы же у нас финансист, – продолжает Валерий Васильевич, – значит, разбираетесь в цифрах. А тут как раз с цифрами фигня. Генпрокуратура спустила бумагу по всему ПФО. По сравнению с прошлым годом преступность, зараза, у нас в регионе поднялась на пять процентов. Я бы, конечно, и сам занялся, но у меня, как видите, фикус вянет и выборы на носу, а с кого-то за цифры надо спрашивать. Так что теперь, извините, ответственность за них хочу повесить на вас. Беретесь? Можете что-то реально сделать на этом участке?
Пару секунд министр смотрит в потолок, затем отвечает скупо, как подобает финансисту:
– Берусь. Легко. – Он достает из кармана маленький смартфон. – Сейчас. – Его тонкие пальцы пианиста совершают над сенсорной клавиатурой манипуляции, напоминающие глиссандо. – Вот, пожалуйста… Я погуглил отчет областной прокуратуры. Там выходит, что число зарегистрированных в регионе преступлений за тот же период не возросло, а уменьшилось на шестнадцать процентов. Не буду гадать, кто из них больше врет. Истина, как известно, посередине. Находим среднее арифметическое. Вычитаем из шестнадцати наших местных пять генпрокурорских, а разницу делим на два. Получается пять с половиной. То есть налицо не рост преступности на пять процентов, а снижение примерно на столько же. Математика – наука точная. С ней не поспоришь.
– Гениально! – аплодирует Валерий Васильевич. – Я знал, я верил! Вы – повелитель цифр! У меня, кстати, в связи с долгами нашей области есть одна идея – реформа таблицы умножения… Ну ладно, об этом в другой раз. Приглашайте следующего…Там вроде как бы еще наш главный Айболит должен оставаться…
Областной министр здравоохранения входит с обреченным видом.
– Спокойно! Не дороги! – объявляет врио губернатора вместо приветствия. – Ваша дополнительная персональная нагрузка – астрономия. Понимаете, какая беда: несколько дней назад состоялось лунное затмение, очень неприятное на вид. Неофициально та штука называется "кровавая луна". Министр печати проморгала, и информация об этом безобразии ушла в местные СМИ. Многие успели посмотреть, а некоторые даже сфотографировали. Мы с вами, конечно, не верим во всякие суеверия, но перед выборами, согласитесь, это очень плохая примета. У вас есть идеи, как исправить положение?
Министр разводит руками.
– Вы, конечно, можете отказаться от астрономии и взять на себя что-нибудь, – мягко говорит хозяин кабинета. – Например, погоду. Или…
– Нет-нет-нет-нет! – восклицает министр. – Придумал! Будем считать, что ничего не было. Снимки – фотошоп, видео – монтаж, публикации в СМИ – фейк, а личные впечатления… ну, скажем, массовая галлюцинация. Медицине известно множество случаев, когда люди видели то, чего никогда не было… Всем, кто видел "красную луну", предложим лечиться в районных поликлиниках по месту жительства. Само собой, никто добровольно туда не придет – а значит, никто ничего и не видел. Не было затмения. Вопрос закрыт…
Несколько секунд спустя Валерий Васильевич остается в кабинете один. Можно подводить итоги. Кажется, сегодня всё получилось. Вернее, почти всё. В толстой тетради в клетку, где врио губернатора делает записи, возле четырех слов – "трубы", "фонари", "преступность", "затмение" – значатся конкретные фамилии. Незанятой осталась одна-единственная вакансия. И на эту вакансию – только один претендент.
Хозяин кабинета встает с кресла, берет с подоконника цветочный горшок с поникшим растением и решительным жестом ставит его в центр стола.
– Поздравляю, многоуважаемый фикус, – говорит он. – Теперь ты несешь персональную ответственность за состояние наших дорог. Есть возражения?