Предвыборная гонка, наконец, завершается. Правосознание граждан, как в песне Шнура, неуклонно растет: все готовятся с чувством перебарывающей погодные условия ответственности за будущее поставить в графе крест. Предвыборная тема проникла всюду: столбы и деревья выражают свою готовность проголосовать за Путина, а почти весь интернет — против него. Такое ощущение, что мир раскололся надвое. А начавшиеся после предыдущего подобного перфоманса под названием "Выборы депутатов Госдумы" митинги и акции протеста добавили общей картине пикантности, приправив общественные настроения солидной порцией кислого соуса моды на интерес к политике.
Предвыборная гонка, наконец, завершается. Правосознание граждан, как в песне Шнура, неуклонно растет: все готовятся с чувством перебарывающей погодные условия ответственности за будущее поставить в графе крест. Предвыборная тема проникла всюду: столбы и деревья выражают свою готовность проголосовать за Путина, а почти весь интернет — против него. Такое ощущение, что мир раскололся надвое. А начавшиеся после предыдущего подобного перфоманса под названием "Выборы депутатов Госдумы" митинги и акции протеста добавили общей картине пикантности, приправив общественные настроения солидной порцией кислого соуса моды на интерес к политике.
О ней теперь говорят все, и разговор этот заходит не только за бутылкой водки, но и за чашкой чая. Например, в кофейне "Сливки", где повадились собираться оппозиционеры. Это, кстати, достойно темы отдельного очерка: на двери надпись "Закрыто", но люди, озираясь, приоткрывают ее, аккуратно заглядывают внутрь и заходят, немного помедлив словно подпольщики.
Однако партии "единаяроссия" (с маленькой буквы в одно слово) такой идеологически невыдержанный конспиративный дух явно не по нутру. Они-то привыкли собираться под прицелами телекамер в больших помещениях с огромными мониторами, транслирующими лицо ослепительно молодого лидера, готового всех обнять (и непременно делающего это мысленно). Да и под причмокивание оппозиции после глотка горячего кофе трудно говорить о правильном выборе, который мы все должны сделать 4 марта. А еще этот революционный чад оппозиционерских сигарет — фу... Потому единороссы решили воспитать протестантов, сводив их вместо питейного заведения в библиотеку.
Растущее правосознание уже настолько распухло (притом по обеим сторонам баррикад), что не умещается в помещениях и требует, чтобы его иногда выносили на улицу подышать морозным воздухом. Когда же я, вернувшись с очередной такой акции, делюсь с друзьями впечатлениями, они меня спрашивают: "А зачем ходишь?". Наиболее проникновенные, стараясь изобразить сопереживание, формулируют иначе: "А толк-то есть?". И, право слово, я не знаю, что им на это отвечать.
26 февраля на проспекте Кирова прошла очередная акция протеста: живая цепь активистов с плакатами, растянувшаяся на полтора квартала, шествие от "Детского мира" до консерватории и митинг-немитинг возле оной.
Шествие. Не раз в толпе идущих под крупными хлопьями снега прозвучала аналогия с похоронной процессией. Действительно: шли почти молча, изредка переговариваясь. Кто-то вел светскую беседу (естественно о политике). Пару раз толпу попытались расшевелить лозунгами, однако и это не удалось. Подтверждая сходство с похоронной процессией, один коллега сказал: "Идти не хочется, но нужно". В разговорах в толпе звучали прогнозы, что выборы пройдут в один тур. "А потом нам скажут: "Ребята, какие нарушения? Все прошло честно". И все. Так мы и выберем Путина", - говорит хорошо одетый мужчина средних лет с белой лентой в петлице.
Саратовская оппозиция на том же собрании в "Сливках" решила завершить последний перед выборами протест не жирной точкой, а смайликом, который стал его символом. Мотивация проста: "Путин? Нам смешно. Стабильность? Нам смешно. Честные выборы? Да хароооош". Со сцены практически не звучало лозунгов: лишь стихи да песни. Колкие и не очень. Люди смеялись, показывали друг другу плакаты, фотографировались и здоровались друг с другом. Уличные акции стали с предыдущих выборов практически клубом по интересам: митингующие знают друг друга в лицо, обмениваются репликами, делятся впечатлениями о происходящем.
И вот тут мы и натыкаемся на пресловутое "А толк-то есть?". Есть. Особенно он виден на контрасте. Регулярно катаясь по весям, например, с губернатором, присутствую на всевозможных собраниях жильцов. Те жалуются главе региона на проблемы ЖКХ, нечищеные дороги, маленькие зарплаты, невозможность отправить детей лечиться и так далее. Сидя в зале, я имею возможность слышать не только вопросы да официальные на них ответы, но и реакцию аудитории изнутри. Услышав очередное "Мы этим занимаемся", "Поставить на контроль" или "В скором времени решим", вопрошающие возвращаются на место и говорят соседу: "Ага, как же... сделают они. Пятнадцать лет не ремонтировали и еще столько же не притронутся".
Но больше всего поражают угрозы, которыми порой сыплют жители аварийных домов или жертвы чиновничьего беспредела. Самая частая — сорвать выборы. Либо перекрыть накануне трассу, как обещали Ипатову в Балаково, либо (внимание!) "не прийти и не проголосовать за Путина". И корней у последнего заявления, на мой взгляд, два: отсутствие удовлетворяющей большинство альтернативы и привычка. Дело в том, что люди готовы по инерции голосовать за одного и того же кандидата, если выстроенная им система хотя бы минимально с ними считается. Но основа этой привычки уходит глубже в сознания граждан, которые привыкли не к кандидату, а к тому, что от них ничего не зависит. Все и так уверены, что "нужного" выберут и без их участия. Власть воспринимается как погода: она такая, какая есть, и ничего тут уже не поделаешь.
Отличным примером служит рассказ моего друга-социолога, который перед выборами в Госдуму проводил опросы по области. Респонденты должны были оценить власть по нескольким параметрам, выставив оценки от 2 до 5 (как в школе). По его словам, не раз повторялась ситуация, когда бабушка на лавке начинала причитать: "Да как их оценивать-то! Сволочи-супостаты. Эвано что делается вокруг!". А когда доходило дело до оценки: "Ну, четверочку ставь, чего уж там".
В том-то и коренное различие между теми, кто жмет друг другу руки на митинге, и теми, кто ходит на собрания граждан к приезду губернатора. Первые верят, или просто хотят верить в то, что могут стать источником перемен. В этом и заключается толк с виду безрезультатных протестных акций. Протестный опыт трех прошедших месяцев приучил к тому, что митинги имеют смысл, и напомнил, что от их завсегдатаев, хотя бы в теории, должно что-то, да зависеть.
Грядущее воскресенье породит вторую волну протеста, которая вряд ли будет мощнее прежней. Хотя в Москве — возможно. Однако грядущие волнения, митинги, шествия, живые цепи и прочие перфомансы не дадут очевидных результатов — не изменят в корне строй, не прогонят плакатами Путина из Кремля. Но смысл их уже давно не в этом, смысл — в приземлении образа власти в сознании электората. Тот уже давно не хочет идти в плохую погоду на улицу, но понимает, что нужно. Как на похороны. Только это необычные похороны. У Рэя Брэдбери есть рассказ "Дом разделившийся". В нем все семейство собралось в ожидании кончины дедушки. Детей отправили в отдельную комнату. И юный Дуглас со своей подругой по стечению обстоятельств именно сегодня открывает при помощи первых в жизни поцелуев для себя свое тело, которое постепенно оживает, будто до этого момента и не существовало вовсе. В то же время этажом ниже умирает другой член семьи. Так и очередное шествие оппозиции заранее хоронит грядущие выборы, но рождает что-то новое в электорате.