Казалось бы, в обязанности регионального министра образования не входит лицедейство. По крайней мере, трудовой контракт с этим чиновником не включает такой пункт. На собеседовании соискателя не заставляют, как в театральном вузе, сдавать этюды, читать монолог Гамлета или перевоплощаться в доктора Джекила с мистером Хайдом. Между тем, поглядев на актерские потуги министра, старик Станиславский наверняка бы молвил: «Верю!»
На днях коллеги из ИА «Взгляд-инфо» поймали в «коридорах власти» министра образования региона Марину Епифанову, которая шла с очередного заседания правительства Саратовской области с чувством выполненного долга. Журналисты спросили у Марины Анатольевны, что ожидает детский дом № 2 в ближайшее время, начнут ли поступать воспитанники в учреждение или чиновники по-прежнему будут делать вид, что детей-сирот в Саратове не выявляли с августа прошлого года?
Марина Анатольевна начала говорить... И вот тут стоит остановиться и отметить, с каким видом она сказала то, что вы прочитаете ниже. Если бы беседа происходила в глухом лесу, а министр возглавляла бы небольшой вооруженный отряд, то наши коллеги вместо комментария наверняка получили бы порцию изощренных пыток, а под конец их скормили бы рыжим муравьям. Но ни леса, ни отряда красных кхмеров в коридорах правительства, к счастью, не нашлось, поэтому Епифанова сказала буквально следующее:
— Вы получили ответ, и губернатор на «Эхе Москвы» давал ответ. Это первое. А второе: я вообще не понимаю, о чем мы с вами говорим? Детский дом есть и был, и работает, и функционирует...
— А он будет в следующем году работать? — робко попытался перебить этот вдохновенный поток сознания наш коллега.
— Слушайте, это то же самое, что задать вопрос: «А я буду в следующем году жива?» Вы мне не можете ответить? Наверное, ни один доктор не сможет ответить! Да? Согласны? Поэтому я живу в сегодняшнем времени и на сегодняшний момент я вам говорю: детский дом живет и работает. И никаких документов о закрытии детского дома не было и нет!
Чтобы в полной мере осознать смысл слов Марины Анатольевны, представьте себе ситуацию: где-то строится или ремонтируется мост, вы подходите к подрядчику и спрашиваете, когда он будет готов. А строитель возьми и скажи раздраженно: «Вы можете гарантировать, что вам на голову не упадет метеорит? И я не могу, я живу сегодняшним днем!» Точно так же начнут отвечать строители жилых домов, когда их будут дергать разъяренные дольщики, поставщики продуктов питания, продавцы бытовой техники. Все они смиренно сложат лапки на груди и затянут песню о судьбе, неумолимом роке, колесе Сансары или карме, в то время когда только от их усилий зависит исполнение заказов и работ в заданный срок...
В минувшую среду я побывал в Заводском филиале социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних «Возвращение». В этом центре содержатся дети, у которых сложная обстановка в семье — в общем, потенциальные детдомовцы. В центре они обитают до года, пока окончательно не определится их статус. Если у них дома налаживаются дела, пьющие родители берутся за ум и бросают употреблять алкоголь, они вполне могут вернуться в семью. Кого-то усыновляют ближайшие родственники — дяди и тети, бабушки и дедушки. Но все же немалая часть воспитанников приюта уходит в специализированные учреждения по области.
Дабы у сотрудников центра не было никаких проблем от необдуманных действий чиновников, отмечу, что внутрь заведения я прошел под видом волонтера. И свои коварные вопросы я задавал исподволь, что и прошу учесть «сторону обвинения». Беседуя с персоналом, я узнал, что приют рассчитан на 30 человек, а в настоящий момент там содержится 41 ребенок. Мебели не хватает, воспитанники спят на раскладушках, поэтому говорить о том, что детей стало меньше, не приходится. Сотрудники центра даже заулыбались, когда услышали об этом:
— С чего это их вдруг станет меньше? Или у нас стало меньше асоциальных семей, где родители пьют?
Дети в приют поступают круглый год, но летом не так активно:
— Их выявляют, в основном, когда они перестают посещать школу. Поэтому больше всего ребят поступает уже после начала учебного года, в октябре и дальше.
В приюте содержатся только саратовские дети. Иногородние поступают, но редко. В этом году четыре ребенка ушли в учреждения по области — в Балаково, Озинки и Хвалынск.
— В Саратов воспитанников не отдают, — недоумевают сотрудники «Возвращения», — не знаем, что у них там за политика.
Между тем в единственный в Саратове детдом № 2 дети по-прежнему не поступают. А министр образования Марина Епифанова разводит руками, делая вид, будто это карма такая.