Сказали: 11 января родителям учеников нужно подойти к школе в 18.30 вечера, чтобы смотреть, как будут нести олимпийский огонь. Даже записку сын из школы принес. А там написано что-то вроде: уважаемым папе и маме быть, радостно и весело встретим мы огонь... Таким образом, я получил ответ на вопрос, который задавал себе последние месяца два, когда видел, как по улицам городов несут факел, а факелоносцам машут за ленточкой сотни женщин, мужчин и детей: «Кто эти люди?» Теперь все стало ясно.
Я и подумал: отчего не сходить-то?! Можно! Вот когда прошлой осенью говорили, что родителям нужно прийти какого-то октября во столько-то, чтобы убирать на городских аллеях опавшую листву, я не пошел. Ну, думаю, чего я там мешаться буду?! Сноровки-то нет! Когда я убирал листья-то эти? Еще не так грести стану, в другую сторону...
А на огонь посмотреть — это мы запросто. Что я огня не видел?! Я это миллион раз делал. Сызмальства. И ветки жгли, и смолу, и магний. Все.
Несмотря на то, что записка у меня была на полседьмого, на улицу я пошел днем. Осмотреться как и что. На парадном входе в вокзал милиционеры парту поставили и сами встали. И всех, кто входил, индикаторами с боков и под мышками проверяли. Ну, думаю, молодцы, безопасность прежде всего. А меня не проверяли, правда. Я ж вошел со стороны автовокзала. Из парадного только выходил. А со стороны автовокзала просто милиционеры стояли. Двое в переходе. Я как у парадного милиционеров увидел, так мне тех двоих даже жалко стало: у парадных хоть какое-то развлечение — парта, индикаторы, люди «хенде хох» делают. А у тех двоих - ничего. Топчутся себе под землей.
...Московская пустая. Только лужи и троллейбусы. Машин нет. Людей нет. Мимо Первой поликлиники прохожу и вижу впереди люди стоят. Как в очереди. И оттуда доносились какие-то танцевальные звуки, вроде «арам-зам-зам, арам-зам-зам!» А потом раскатистые крики: «О-о-о-о!... А-а-а-а!..» Ну, думаю, повезло — факел увижу сейчас. Потом еще раз: «арам-зам-зам, арам-зам-зам» и «О-о-о-о!... А-а-а-а-а!..» Ну, думаю, не иначе загорелся кто-то. Вот и кричат: «Пооо» и «Жааар!»
Прибавил. Гляжу толпа людей цепочкой под прямым углом. Короче: по Рахова стояли и на углу с Московской сворачивали, там где салон «МТС». Говорю людям: «Где огонь? Кто горит?» А люди отвечают: «Да мы сами не понимаем. Огня-то и не было еще».
Встал у салона «МТС», приклеился к школьникам каким-то. Умом-то понимаю, что не мое время еще, мне на пол-седьмого назначено, но уж больно охота посмотреть. Боязно, чего уж скрывать. Милиционеров туча. Один сержант все поглядывал. А я так делал: как он смотрит на меня, так я сразу к школьникам поворачиваюсь. Они болтают громко, вокруг перил вертятся, на телефоны друг друга снимают, смеются. Вот и я смеюсь - вроде с ними. Вроде я свой. Ну, может, меня по обмену прислали. Из Сирии.
И вдруг: машина с мигалками, потом микроавтобус, потом «Фольксваген» белый, а там на пассажирском месте остроносая женщина в очках с микрофоном орет по бумажке: «Саратов! Огонь встречает!» Потом еще автобус, а за ним мужик в белой куртке рысцой и с факелом. Рядом с ним бегут шестеро дядечек в синих куртках. По трое: слева и справа. Гляжу, у них провода под шапочки уходят — наушники. Ну, думаю, музыку слушают, с музыкой-то бежать веселей по лужам — «арам-зам-зам, арам-зам-зам» — знай, беги себе.
И все шумят. «Уааааааа! Ваууууу!», - кричат, как дети малые. Флажками машут. В окнах люди появились. Одна дама в полный рост встала в том доме, где на первом этаже видеокамеры продают, а сама-то в халатике коротком. Дочка к боку жмется. Какая-то симпатичная толстенькая девушка из торгового центра «Мир», на телефон фотографировала. Да там все фотографировали. Я думаю, тоже крикнуть надо что-то. Флажка нет, так я руки поднял, вроде как сдаюсь, и крикнул: «Путин наш президееееент!» Но вполголоса. Мало ли что, милиция там все-таки. А у меня записка из школы только на полседьмого. Но обошлось! Пробежали, значит, факелоносец с кортежем, Чапаева пересекли и дальше к Волге устремились. А за ними по бордюрам люди бегут, и в возрасте, кстати, тоже. Я еще тогда подумал, что все это на комету похоже: факел — это голова, а люди — это хвост. Жаль сказать тогда некому было. Ну, люди к Волге побежали, а у меня еще несколько часов в запасе — мне ж на полседьмого назначено. Пошел и залез в интернет. Лучше бы на Волгу побежал...
Пишут про наш саратовский огонь... Пишут, что хотели на лошадях с санями возить огонь, но из-за луж пришлось на квадроциклах его возить, как аниматоры в Турции русских туристов возят за сто что ли долларов, я видел. На лыжах хотели факел возить, не вышло по той же причине. Так что по бордюрчикам его носили, по мосткам каким-то. Рафтинг у факела получился, тоже как в Турции. Пишут, что мусорные баки убрали, и теперь мусор люди просто кидают туда, где баки стояли. Пишут, что люки канализационные заварили. Это я сам видел у сбербанка на Вавилова. Пишут, что старые здания Стасом Михайловым залепили, а бордюры на Набережной материей бирюзового цвета. И наконец, я прочел, что сказал главный по связям олимпийского огня некий Роман Осин, и аж дурно стало: «Данное мероприятие готовилось два года. И оргкомитет прекрасно понимает, что как эстафета будет освещена, так она и будет восприниматься людьми и западными СМИ. Сегодня мы видим, что эстафета проводится совсем не так, как она задумана. Все журналисты, которые получили аккредитацию, были проверены и имеют право работать в зоне оцепления. Саратовская полиция не дает журналистам выполнять свои обязанности. Мы обращались ко всем ответственным ведомствам, вплоть до заместителя губернатора, однако в ответ мы слышим только обещания и никаких конкретных действий».
Я минут на пять оцепенел, а потом осенило: это ж он не про меня говорит! Это же он про прессу говорит, которую наши саратовские милиционеры не пускают к огню. А я же иду как родитель. У меня и записка от учительницы есть. Я милиционерам прямо так и скажу: «Что хотите делайте, а вот моя записка! Это вам не какая-то дурацкая аккредитация! Я вам не пресса! Пропустите немедля!» И сразу так легко на душе стало. И я пошел к школе.
...У школы было много народу. Там были десятки родителей. Возмутительно. Я был уверен, что приду один. Максимум нас будет человек десять героев. Ошибся. В самой школе — такая же толпа. Женщины говорили все разом и друг другу, и в телефон. «...Люда, в школу как войдешь, так направо! Направо! Мы тут!» «...Надо кока-колой только в двухлитровых бутылках — все подохнет. Там же какой концентрат! Только в двухлитровой бутылке, я так делаю». «...Они счета шлют, а канализация третий месяц течет. У нас в подвале дерьма по колено». «Направо, Люда! Да-да! Правое крыло!»
Еще бегали девушки в одинакового размера красных куртках, а на спине надпись: «Эконом». И дылды, и симпатичные. На дылдах куртки впору, а симпатичным большеваты. Студентки, думаю, волонтеры из эконома. Говорю одной симпатичной: «Вы студентки что ли? Волонтеры? Из эконома?» Она говорит: «Да».
Так прошло минут двадцать. Я решил: куда все пойдут, туда и я. Потом меня увидела одна из родительниц: «А вы чего там? Вот тут наши, идите сюда. На улице. Идемте!». Я пошел. Но не быстро, чтобы не решила, будто я без нее ничего не знаю.
Среди кучи кучек родителей была кучка родителей из нашего класса. Бойкая родительница дала мне в руки флажок и сказала: «Нас поведет учительница немецкого из 8-го «К», наш класс должен стоять у седьмого столба, мы первые идем, она выйдет на крыльцо и позовет нас». Тут уж я поразился. Думаю, вот это женщина! На самом деле, я бы тыщу лет мог у школы провести, выучить язык птиц и зверей, но даже близко не узнал бы, что нас ведет учительница по немецкому и непременно к седьмому столбу. Мистика. И откуда берутся родительницы, которые все всегда знают?
Мы стояли под деревьями на Пугачевской. А рядом на Московской, где милиция Кировского района - в рядок с десяток энгельсских автобусов. Ну, думаю, неужто за нами? Тут мне стало не по себе: увезут к седьмому столбу, а где ж этот проклятый столб находится-то?! Может, на Вольском тракте. «А нас, - говорю, - никуда не повезут?» «Нет, нет, - отвечает бойкая родительница, - мы тут рядом где-то. Пешком пойдем!» От души отлегло, но виду не показываю. И весело сразу стало. Говорю родителям: «А я знаю, где находится седьмой столб!» Они: «Где?» Я: «Он находится после шестого и перед восьмым! Ха-ха-ха!» В общем, пока минут тридцать так стояли, я еще несколько раз пошутил и несколько раз посмеялся. Потом началось какое-то движение. Кучки людей стали трогаться и течь по Пугачевской к Московской и через дорогу. Бойкая родительница изумлялась: «А мы? Нам же сказали, что мы первые!» Я ей говорю: «Это же Олимпиада! А здесь все первые! Ха-ха-ха!» Бойкая родительница скрылась в толпе, но через минуту появилась: «За мной. За мной! Мы с ними, с 8 «К». Вон они!» Мы перешли Московскую и толпой потопали к Рахова. Я держался бойкой родительницы: мало ли что, может запутается человек, может, помочь ей надо будет, женщина все-таки, а они легкомысленны.
…Седьмой столб оказался в конце магазина, который мы для простоты назовем «Архипелаг». На столбе была написана черным маркером цифра «7». Я сказал родителям: «Это наш тотем! Ха-ха-ха!» Так мы провели еще минут двадцать. Шутками коротали время. Я коротал. Цепочкой по обе стороны улицы растянулись родители из других классов. Потом пришла белокурая женщина и сказала, чтобы мы переходили на другую сторону к «Шатуре». Мы перешли и стояли еще минут пятнадцать. Потом раздалась танцевальная музыка «арам-зам-зам, арам-зам-зам»! Послышались крики: «Ооооо!», «Ааааа!». Все загалдели: «Огонь! Огонь несут! Где, где?» Я был опытным и говорю: «Это не огонь. Огонь будет после. А это... Это так надо вначале». Проехала машина с мигалкой, другая. Потом белый микроавтобус с какими-то санта-клаусами что ли... Потом появился большой синий автобус с открытой площадкой, где дергались парни и девушки под «арам-зам-зам». А за ним большой красный автобус с открытой площадкой, где дергались другие парни и девушки и крики: «Оооо! Аааа! Кока! Кола!» Красные девушки спрыгнули с площадки автобуса и побежали вдоль рядов, раздавая флажки и светящиеся бутылочки. Я хотел взять одну, но какая-то нахальная девчонка лет десяти из под носа у меня ее выхватила.
А потом появился огонь. Его несла красивая темноволосая девушка. С ней бежали шестеро дядечек с наушниками. Девушка махала рукой, ей кричали «ураааааа!» и махали флажками. Я кричал вполголоса: «Радаев наш губернааааатор!» У «Шатуры» она своим факелом подожгла факел другого бегуна, еще раз помахала рукой, села в микроавтобус и укатила. Огонь понесся дальше к Театральной площади, как комета, а за ними потекла толпа народу, как тогда днем. Я конечно же, за ними не пошел. Что я огня не видел?! Да миллион раз.
На другой день я прочел, что тот человек, который возмущался действиями милиции и саратовскими организаторами, осознал всю нелепость своих заявлений и вечером сказал, что все прошло на высшем уровне.
А Правительство сказало, что олимпийский огонь встречали 200 тысяч саратовцев. Я прошу, если кто из Правительства читает сейчас, исправьте информацию и распространите заново: олимпийский огонь встречали 200 тысяч и 1 (один) человек. А то мне отметиться надо было, что я пришел по записке в полседьмого, а я не понял где отмечаться, а бойкая родительница потерялась. Вернее , я потерялся. Но неважно. Вы там в Правительстве или комитете каком по образованию отметьте. Фотокарточку я могу прислать. Я сфотографировался у седьмого столба.