Бей своих, чтобы чужие боялись — это очень древняя истина, которую в последнее время любят вспоминать. Но наши законописцы такие интересные люди — сначала они ударяют по ничего не подозревающему гражданину со всей силой закона, а когда тот начинает судорожно отмахиваться и пытаться воззвать к милосердию, здравому смыслу и экономической целесообразности, задумываются: а может, и правда, стоит как-то понежнее?
В прошлом году любители покупок в интернете только и успевали хвататься за голову, когда таможенная служба решила, что больно много ввозят граждане нашей необъятной родины из стран, которые объять чуть легче. Мол, на тысячу евро беспошлинно ввозить и сколько хотите раз — это слишком. Давайте чтоб не больше одной посылки в месяц, а для любителей оформлять доставку оптом — чтоб еще и не очень тяжелая была. И не дороже ста евро. Потом, правда, одумались, что одна посылка — это с экономической точки зрения совсем нехорошо, люди себе лишний шарфик не закажут и таможне проверять будет нечего, и постановили, что надо просто порог суммарных покупок до ста евро опустить. Потом одумались еще раз и поправились, мол, не сто, а сто пятьдесят, так всем должно хватить. С нынешним курсом евро — точно хватит, еще и с запасом.
К любителям пополнять гардероб за триста рублей из Китая, а не за две тысячи тем же самым из ближайшего магазина одежды через некоторое время присоединились любители самостоятельных путешествий. По ним прилетело законом о защите персональных данных. О нем не писал только ленивый, вернее, только ленивый писал о нем единожды, остальные прошлись значительно больше раз. Вкратце: с 1 сентября 2015 года все персональные данные россиян должны храниться только на территории России. Точка. Чтоб ни один иностранный супостат не получил к ним доступа. Если иностранный супостат, простите, компания хочет, чтобы пользователь оставил ей свои имя с фамилией или адрес электронной почты (а такого, по забавному совпадению, хочет даже сервис, на котором играют в тетрис), то для этого супостату, то есть компании, нужно поставить сервер на российской земле. Коробку такую железную, в которой будут храниться эти данные. И таким образом, ежели там, в загранице, замыслят чего дурного с использованием персональных данных россиянина, то дотянуться они до них не смогут. Ну, наверное. Может, российские охранители данных со своей стороны провода у этой железной коробки отрежут или еще что хитрое удумают.
Словом, если не появится у кого железной коробки на российской земле, то совершать с ним любые действия — хоть билет на концерт купить, хоть отель забронировать, хоть даже в чате повисеть — не получится. С сентября 2015 года. И вот интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев (оказалось, есть у нас и такой, по защите не то пользователей от интернета, не то интернета от пользователей) смекнул, что такими темпами у нас закроется если не все, то почти все, и решил вступиться за бедных россиян. Попросил в официальном письме смягчить закон. Мол, давайте разрешим россиянам делиться своими персональными данными с зарубежными сервисами, но так, чтобы они давали на это согласие сами. Россияне, не сервисы. Ну, ставили галочку вроде "соглашение прочел, об опасности и ответственности уведомлен, ничего против не имею". И все будет отлично, если какие проблемы возникнут, то юзернейм сам виноват.
Дмитрий Мариничев оказался не единственным, кто хочет укротить драконовский закон, еще один документ наподобие, но подготовленный сразу группой депутатов и сенаторов, уже год пылится где-то в Госдуме, и сейчас до него дошли руки. Словом, надежда есть, с посылками идея сработала.
А вот еще в прошлом году санкции ввели на продукты, это, наверное, многие слышали, а кое-кто даже и видел. И сначала очень гордо говорили про то, что никакие продукты из тех, что запрещены к ввозу, нам не нужны, сами справимся. Кое-кто даже требовал ввести квоту для российской продукции в супермаркетах, чтоб не меньше половины отечественного было. Сыр — наполовину "Российский", "Костромской" и "Адыгейский", картошка — чтоб не египетская или израильская, а хотя бы наполовину своя, базарнокарабулакская или еще какая, туалетная бумага — половина полок покрашенной во все цвета пастельной радуги забугорной, а вторая половина — суровая, серая, родная.
В общем, сначала запретили, а потом потихонечку начали разрешать: то какие-то семена, то какую-то специализированную еду, то сыры, которые, как выяснилось, лактозы не содержат, а завозить нельзя именно лактозу. А потом уже и вице-премьер Аркадий Дворкович сказал, что можно как-нибудь организовать послабления для органического детского питания. И что вообще "рассматриваются точечные решения". А потом пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков утешил, что в ответ на слезные просьбы Греции разрешить хоть что-нибудь, может, позволят ввозить сырье для переработки. То есть вроде как не сами продукты, а то, из чего мы потом сделаем отечественный продукт. Все очень сложно, но понятно одно: и тут тоже пошли на попятный, но так, чтоб не очень заметно было.
Был еще закон про мат, который сначала запретили совсем, но потом за него, за мат то есть, стали заступаться уважаемые люди, и в Госдуме послышались реплики, что уважаемых людей стоит послушать. Или вот курение, которое тоже запретили вообще везде, а теперь голову ломают, не позволить ли хоть в аэропортах под усиленной вентиляцией сигаретку-другую засмолить. Схема уже знакома: сначала сильно пугают, зато потом с каждым новым послаблением граждане радуются как дети. Словом, не так страшен закон, как его малюют в окончательном чтении. Еще немножко — и совсем пугаться перестанем.