С наступлением осени информационных поводов о будущем нашего города хоть отбавляй. Про пешеходную зону, самую длинную в Европе, все уже знают. Про пляж и фонтаны — тоже. А теперь вот, как мы уже сообщали, Саратов может стать пилотным регионом, в котором федеральные власти реализуют проект развития крупнейших городов страны. В частности, к чемпионату мира по футболу 2018 года в России появятся федеральные стандарты по развитию городских пространств. Их разработкой займется консалтинговое бюро "Стрелка", создавшее алгоритмы благоустройства улиц для мэрии Москвы и подготовившее концепцию развития Саратова, представленную в сентябре премьер-министру Дмитрию Медведеву.
О том, что будет реализовано из намеченного "Стрелкой", судить не беремся, памятуя о старинной поговорке "Все красиво на бумаге, да забыли про овраги". Вспомним некоторые наиболее яркие проекты развития городского пространства в предшествующие столетия.
Привет от Василия Иваныча
Пожалуй, первым "урбанистическим планом" развития Саратова в его нынешней "правобережной истории" стал проект архитектора Уильяма Гесте — ученого шотландского происхождения, которого на Руси звали, как Чапаева, Василий Иваныч. Его проект оказался самым долгоиграющим: нынешняя квадратно-гнездовая сетка улиц исторической части Саратова была создана Василием Иванычем после того, как в 1811 году, за год до того, как Наполеон спалил Москву, наш город выгорел без вмешательства внешних сил, "благодаря" скученной и хаотичной застройке с тотальным преобладанием деревянных зданий. До того как Гесте создал для Саратова план развития городских территорий, начертив сетку ровных кварталов, планировка города представляла собой сплетение узких и кривых улиц. К слову, напоминания о допожарном периоде существуют и поныне. Это не тронутые огненной стихией редкие каменные строения на улице Первомайской — дом № 74 между гордумой и 12 апелляционным арбитражным судом, отклоняющийся от существующей красной линии, и такое же кривое по отношению к нынешней квартальной планировке здание во дворе дома № 50 между Комсомольской и Некрасова.
Есть еще один "реликтовый" допожарный дом с кривыми стенами на улице Октябрьской между Соляной и Первомайской — это малоприметное здание сегодня представляет собой врастающий в землю горбатый "замок", стоящий на старой, первоначальной, границе "саратовской крепости". Кроме того, в проект Гесте почему-то не вписался участок улицы Кузнечной между Соборной и Радищева — хоть на нем почти нет каменных зданий (а те, что есть, появились явно после рокового 1811 года), этот отрезок Кузнечной повторяет каноническую кривую сетку саратовских улиц, отклоняясь от существующей. Но несмотря на эти "девиации", план Гесте был реализован — Саратов, ранее закованный в треугольник, ограниченный нынешней улицей Радищева, Глебучевым оврагом и берегом Волги, уже к середине XIX столетия вырвался в сторону Лысой и Соколовой гор, превратившись в полуокружность нынешней Большой Садовой улицы.
Конечно, помимо вышеупомянутых "родимых пятен" старой планировки, хаотичная и тесная застройка практиковалась и в прямоугольной структуре города, свидетельством чему до сих пор являются трущобы в районе Городского парка, остатки Солдатской слободки, массив частного сектора на склоне Соколовой горы и так далее. Существенно поломала прямолинейность проекта Гесте пришедшая в Саратов в 1870-е годы железная дорога, которая строилась с учетом рельефа местности — основного минуса плана 1811 года, который не учитывал особенности географического положения Саратова в окружении гор и оврагов.
До 1917 года попытки раздвинуть градостроительные горизонты Саратова если и были, то в основном касались реформирования существующей городской структуры в Большом Садовом полукруге. В частности, стоит отметить попытки городской думы решить вопросы с ликвидацией саратовских клоак — Белоглинского и Глебучева оврагов. В статье "Холерная эпидемия 1892 года в Саратове и ее связь с санитарными условиями города", опубликованной в журнале "Саратовский санитарный обзор", № 6 за 1895 год, ее автор А.В. Амстердамский предлагал "обработать овраг, обровняв его оба ската, облицевать их дерном, как сделано это в Нижнем Новгороде, и обсадить деревьями; такая же облицовка и обсадка необходима и Белоглинскому оврагу". Но единственное, что было сделано впоследствии, — это строительство коллектора в 1960-е годы, в бетонное русло которого были убраны грязные воды текущей по Глебоврагу реки.
Грезы и пророчества
В 1920-е годы архитекторы стали грезить городами-садами, социалистическим расселением и домами-коммунами. В журнале "Нижнее Поволжье" за июнь-июль 1926 года был опубликован "Проект г. Саратова по типу приближения к городам-садам" авторства архитектора Георгия Плотникова. В своем тексте Плотников отмечал, что рост населения Саратова будет осуществляться за счет естественного прироста (2 % в год) и достигнет к середине XX века 300 тысяч человек (в реальности к 1950 году в Саратове проживало 440 тыс. человек). Исходя из этого он сделал предложения по развитию транспортной сети, так как "с появлением в городе нескольких сотен автомобилей вопрос об уличном передвижении станет остро". Одним из наиболее интересных моментов плана Плотникова являлся проект озеленения: "Центром предуказано в проектах перепланировок городов назначать под зеленые насаждения не менее 10 % всей городской территории, не считая уличных обсадок, причем расстояние мест насаждения от каждого жилища было не более 600 метров, а на жилой район площадью до 250 гектаров был устроен парк не менее пяти гектаров". В качестве решения вопроса Плотников предлагал переоборудовать кварталы, граничащие с Глебучевым и Белоглинским оврагами, в парки и скверы. "Другие два оврага — Кладбищенский и Дегтярный — фактически были уже заняты парком, насаженным в начале прошлого века. Часть этого парка была вырублена и заселена поселком (Очкинский поселок). Этот парк, как исторический, должен быть возобновлен в старых границах, с присоединением к нему старого кладбища, до пределов Волги (район церкви "Красного крестя"). Также необходимо озеленить районы города, неудобные для поселения по своим топографическим условиям, хотя по существующему плану значащими жилыми кварталами. Таковы круто поднимающиеся склоны Соколовой горы и по М. Сергиевской (ныне Мичурина — прим авт.) от Никольской (Радищева — прим. авт.) до Октябрьской", — отмечал Плотников.
Вокруг города планировалось создать защитную зеленую полосу шириной в 100 саженей (чуть более 210 метров): "Полоса эта в местах приближения к крутым подъемам гор уширится до видимого их горизонта, что даст большие зеленые насаждения. Таковы склоны гор Лысой, Лопатиной, Соколовой, в особенности последней, склоны второй, будучи обращены на юг и защищены от холодных ветров, представляют собой прекрасные гигиенические условия. Все существующие кладбища должны превратиться в парки и скверы".
Говоря о дальнейшем территориальном развитии Саратова, Плотников оказался не далек от того, как это произошло в реальности. Рабочий элемент стал расселяться "за Астраханским трактом", где уже через год было запланировано развитие нового Пролетарского района города, который, правда, впоследствии оказался одноименным поселком Заводского района (см. статью "Гетто, не ставшее районом").
Другое обозначенное в проекте "приближения к городу-саду" направление — это увеличение Агафоновского поселка и Монастырской слободки. "Далее, перед мужским монастырем, горы круто поворачивают на северо-запад, образуя в пределах Монастырской слободки с Соколовою горою довольно широкий и плавный выход за пределы города. Плац этот распространяется по направлению Трофимовского разъезда, опытного поля, Военного городка, до берегов Волги, где за Соколовой горой образует довольно большую, сравнительно ровную поверхность. Этот район и будет будущим местом верхнего города, который и обеспечит расширение Саратова на значительный период времени. Сначала, конечно, будут застроены места в пределах Монастырской слободки, бывшей дачи Иекли, Какуева, Соколова — по направлению трамвайной линии",— предсказал Плотников развитие Ленинского района.
Три года спустя, 19 июня 1929 года в краевой газете "Поволжская правда" была опубликована заметка "Большой Саратов" о прибывшем в наш город консультанте проектировочного бюро главного управления коммунального хозяйства, профессоре Коршунове, который контролировал работы по созданию генплана Саратова в связи с индустриализацией и появлением новых промышленных предприятий. Утвердить документ собирались к 1932 году.
"В Саратове вопрос размещения фабрично-заводских предприятий осложняется недостатком земельной площади, что заставляет особенно бережно относиться к имеющимся земельный ресурсам, — отмечал профессор Коршунов. — На деле этого мы не видим. Наоборот, в Саратове наблюдается хищническое использование свободных земельных участков, которые отводятся под индивидуально-карликовое строительство. Необходимо будет самым решительным образом изменить проводившуюся ранее жилищно-строительную политику. От карликового, мелкого, так называемого дефицитного строительства надо перейти к более плановому, компактному строительству, каким является строительство коммунальных домов. В дальнейшем нельзя допускать, чтобы на окраинах Саратова возникали бы мелкие, одноэтажные домики, стихийно растущие без плана, затрудняющие в будущем планировку".
Помимо этого гость в очередной раз заявил, что одной из задач планировки города является "ликвидация оврагов путем зеленых насаждений, что оздоровит санитарное состояние города". Далее профессор повторил тезисы Георгия Плотникова: "Саратов отличается скудостью зеленых насаждений, и требуется в будущем интенсивное строительство зеленого пояса… Будущий большой Саратов должен будет строиться по типу города-сада с большим процентом зелени. Жилищное строительство города должно пойти вдоль Астраханского тракта… Промышленность же должна размещаться в юго-западном районе, по направлению на Увек, для того чтобы не стеснять жилищного строительства в районе Астраханского поселка".
По сообщению "Поволжской правды" в 1929 году, расчеты градостроителей по количеству жителей при создании генплана отличались от показателей 1926 года: "При планировке надо ориентироваться на то, что через 25-30 лет население Саратова достигнет полумиллиона или даже 600 000 человек. Для этого количества населения достаточна площадь в шесть тысяч гектаров, тогда как город в настоящее время уже занимает 5 500 гектаров из-за нерациональной планировки".
Хорошо незабытое
Индустриализация превратила Саратов в большую стройку, но страна отдавала почти все скудные ресурсы на создание промышленности, от которой существенно отставало строительство сопутствующей социальной инфраструктуры. Как следствие, большинство рабочих поселков при предприятиях возводились из временных бараков, а капитальных жилых зданий в начале 1930-х в Саратове появлялось крайне мало в сравнении с промышленными. В статье "Соцгород, которого нет" мы на конкретном примере нового поселения для рабочих завода шарикоподшипников вспомнили про ту тенденцию. Неосуществленный соцгород был одним из пунктов генплана Саратова на ближайшие 15 лет, подготовленного образованной архитектурно-планировочной мастерской, о котором сообщалось в газете "Коммунист" за 12 апреля 1937 года. В передовице областной газеты отмечалось, что хоть Саратов и стал одним из крупнейших промышленных и культурных центров страны, в городе "не хватает жилплощади, далеко не удовлетворяет запросы населения транспорт, плохо обстоит дело с водоснабжением, недостаточно зеленых насаждений". При этом новые стройки и целые кварталы создаются без "тщательно продуманного генерального плана городского строительства".
"По новому плану основным жилым районом города остается старый Саратов. Здесь разместится до 250 тысяч человек. Для остального "населения осваиваются новые территории — на севере и северо-западе города (в районе СХИ, селекционной станции). Как в старом городе, так и в новых районах, дома в основном будут строиться четырех- и пятиэтажные", — отмечалось в статье.
За 15 лет лицо старого города резко изменится, обещала газета "Коммунист": "Центральной должна стать площадь им. Чернышевского (ныне площадь Кирова — прим. авт.). Намечено реконструировать проспект им. Кирова, Большую Горную, Советскую, Астраханскую и другие улицы. Отдельные площади в процессе застройки города приобретут большое значение. Например, на Дегтярную площадь после ее реконструкции выйдут Астраханская, Красная, им. Чернышевского и другие улицы. Большая площадь запроектирована на стыке Аткарской и Б. Горной улиц. Она соединит центр города с новым северо-западным районом… За 15 лет в городе намечено открыть более 200 новых школ, 300 детских яслей, 4 театра, 7 кино, 11 поликлиник, 6 больниц, 6 гостиниц, 16 бань и 13 прачечных".
Как и ранее, в 1937 году большое внимание уделялось озеленению: "Центральный парк культуры и отдыха после реконструкции будет выходить непосредственно к Волге. Помимо этого намечено создать большие парки на Соколовой горе, в Игуменском ущелье (ныне Октябрьское ущелье — прим авт.), Пролетарском поселке и других местах".
Начавшаяся в 1941-м война внесла существенные коррективы в этот проект, хотя в послевоенные годы наш город претерпел самое бурное развитие в своей истории — росли новые районы, вокруг промышленных предприятий строились наконец-то не временные, а капитальные и благоустроенные поселки. Что касается центра города, то в 1950-е годы планировалось существенно изменить его облик за счет сноса старой застройки и расширения некоторых улиц. Но эта затея не была реализована, что в какой-то степени спасло историческую среду города, оставленную теперь на произвол времени.
Нынешний же "урбанистический план" — это во многом реанимация идеи главного архитектора Саратова Юрия Менякина, при котором в 1980-е годы вслед за проспектом Кирова планировалось освободить от автомобильного движения и улицу Волжскую вместе с Октябрьской. Но создание пешеходного коридора до Волги застопорилось лишь расширением тротуаров от Липок до набережной. Что же, хорошо, что не забыли. Главное, не косячить, как с вырубками деревьев и прочими ложками дегтя.