«Где я и где Пригаров?»: в суде по делу экс-прокурора выступил санитар одного из городских моргов

Сегодня в Кировском районном суде Саратова продолжился допрос свидетелей по делу экс-прокурора Андрея Пригарова. Его обвиняют во взятке (ч. 6 ст. 290 УК РФ) и мошенничестве (ч. 4 ст. 159 УК РФ). По версии гособвинения, в качестве взятки подсудимый ежемесячно получал по 500 тысяч рублей от руководства ООО «Ритуал» в течение чуть более полутора лет.

В эпизоде с мошенничеством фигурирует дом в районе Андреевских прудов. Его, как посчитало следствие, Пригаров получил от потерпевшего Алексея Чугунова за помощь в уклонении от уголовного преследования, которую подсудимый якобы не оказал: в 2015 году потерпевший сам получил срок за мошенничество.

При этом свидетели, которые выступали в суде по данному эпизоду, не смогли достоверно подтвердить, что дом когда-либо по документам принадлежал потерпевшему. Спорной осталась и законность нахождения объекта на данном участке.

Гособвинение исходит из показаний свидетеля Евгения Топихина — тот утверждал, что по просьбе Пригарова оформлял покупку земельного участка со сгоревшим дачным домиком, возле которого якобы и был построен сруб. Топихин утверждал, что предыдущий собственник — Михаил Козырев — был уже в возрасте и не мог пользоваться дачей возле Андреевских прудов, равно как и готовить документы для продажи. Пригаров же якобы из-за внимания СМИ не хотел записывать на себя или близких новое имущество, поэтому обратился к другу за помощью (Пригаров и Топихин выходцы из Краснодарского края). В итоге Топихин купил дом якобы за пригаровские деньги и оформил его на свою сожительницу, а позже — в 2017 году — фиктивно продал строение брату подсудимого — Роману.

Добавим, право собственности к гражданской супруге Топихина перешло в 2015 году, а сруб, который фигурирует в материалах дела, якобы на том же участке был построен потерпевшим еще в 2008 году.

Для дачи показаний в суд пришел сын Михаила Козырева — Станислав. Он трудится санитаром в одном из городских моргов. По его словам, потерпевший Чугунов очень хотел купить садовый домик с участком:

«Сначала там был дачный трест. Потом началась приватизация, отец его купил. Деревянный домик. Там был свет, газа или воды не было. Чугунов хотел купить этот дом. Отец считал, что Чугунов „неправильный“ человек, и никогда бы не продал Чугунову. Хотя Чугунов был настойчив. Он там много лачужек скупил, сносил их, что-то строил, что-то и продавал. Отцу это не нравилось. Потом был пожар. Отец приезжал туда после пожара, что-то делал там», — рассказал Козырев. Добавим, согласно материалам дела, пожар произошел еще в 2003 году.

«Потом отец решил продать дом. Я ездил вместе с ним к нотариусу, чтобы отец не сам продавал дом. Он написал генеральную доверенность. То было в начале 2013 года. Сколько отцу дали за дом — я не знаю, но знаю, что рассчитались», — рассказал Козырев.

«Строил ли Чугунов сруб рядом с дачей?» — спросил представитель гособвинения Дмитрий Симанович.

«Рядом — это где?» — уточнил свидетель и добавил: «Там много чего вокруг строилось. Чугунов там тоже строил. Там несколько срубов было. Между домиком и ближайшим строением три таких же можно было воткнуть!»

В этих словах Симанович увидел существенные противоречия между показаниями Козырева, которые тот дает суду и которые давал предварительному следствию. После оглашения протокола обвинитель указал на фразу: «От отца я узнал, что рядом с нашей дачей дом строит Чугунов». Свидетель оставил ее на совести следователя:

«Там совсем по-другому были поставлены вопросы следователем Белозерцевым. Когда вызвали из дома к следователю, назвали фамилию: „Пригаров“. Где Пригаров и где я? Начали вопросы задавать. Я протокол не читал, понадеялся на порядочность следователя», — отреагировал свидетель. Однако после соответствующего вопроса судьи полностью подтвердил прежние показания.

Напомним, на предыдущем заседании стало известно, как Пригаров якобы должен был спасти Чугунова от тюрьмы. По словам другого свидетеля — экс-прокурора Михаила Хаматнурова — Пригаров вместе со своей матерью Раисой выкупили пятимиллионный долг потерпевшего у кредитора за 700 тысяч рублей до того, как последний мог бы обратиться в полицию.